Керенский - [170]

Те, кто общался с Керенским в это время, вспоминают, что его никак нельзя было назвать преклонным старцем. Конечно, проблемы со здоровьем у него были, да и сложно избежать их в 80 лет. В довершение к давней близорукости у него появилась катаракта. Операция оказалась неудачной, и Керенский полностью ослеп на правый глаз. Но это не мешало ему оставаться не по возрасту энергичным. В эти годы он часто встречался с визитерами из СССР. Писатель Генрих Боровик, неоднократно излагавший историю своей встречи с Керенским, — самый известный пример, но далеко не единственный.

Та легкость, с которой Керенский шел на такие контакты, свидетельствовала о том, что он отнюдь не замыкался в ненависти к Советскому Союзу, как это делали многие эмигранты первой и второй волны. Но удивительнее другое — каким образом на встречу с Керенским решались его посетители? Поведение советских граждан за границей было регламентировано тысячью правил, и одним из главных был запрет на любые встречи с представителями эмиграции. Нарушение его было чревато множеством неприятностей, самой безобидной из которых был переход навсегда в категорию "невыездных".

Советские спецслужбы следили за всеми мало-мальски значительными фигурами в эмиграции. Не избежал такой опеки и Керенский, но отношение к нему было особым. Керенского не считали опасным, о чем косвенно свидетельствует псевдоним, под которым он фигурировал в оперативных разработках, — "Клоун". От "Клоуна" не надо было опасаться неожиданностей, но при случае его можно было использовать в своих целях.

Как раз такой случай и представился в середине 1960-х годов. В 1965 году на советские экраны вышел документальный фильм "Перед судом истории". Главным его героем был старый знакомый Керенского — В. В. Шульгин. Судьба его после революции сложилась непросто. Шульгин прошел всю гражданскую войну, позже оказался в эмиграции в Югославии. Ко времени Второй мировой войны он давно уже отошел от политической деятельности, но после прихода Красной армии был арестован и отправлен в советскую тюрьму. На волне реабилитации в середине 1950-х годов Шульгин был освобожден, но покинуть Советский Союз ему не разрешили. Он жил в провинциальном Владимире, мечтая только об одном — уехать за границу, где жили его близкие.

Шульгину было обещано, что ему позволят уехать во Францию, но условием этого стало участие в готовящемся фильме. Это действительно получилось эффектно — в Таврическом дворце Шульгин рассказывал о событиях, успевших стать далекой историей, в которых он сам принимал участие. Седой длиннобородый старик и сам воспринимался как пришелец из прошлого.

Есть основание думать, что и в отношении Керенского строились похожие планы. Визитеры из Москвы должны были подготовить бывшего главу Временного правительства к поездке на родину. Ведь если бы Керенский, да еще перед кинокамерами, признал достижения советской власти, это стало бы шедевром пропаганды. Но когда в январе 1964 года с таким предложением к Керенскому обратился некий "журналист" из СССР, последовал категорический отказ. Нет смысла, пояснил Керенский, возвращаться туда, где погребено столько несбывшихся надежд, где всё вызывает горечь и боль.

"Я никогда, — добавил он, — не видел фотографий мавзолея, и мне, человеку верующему, представляется невозможным стоять у саркофага, в котором покоится непогребенное тело человека, которого я знал лично". К тому же Керенский предположил, что поездка в Россию вызовет негативную реакцию у его американских друзей, которые могут подумать, что он отрекается от своих прежних взглядов. Да и физически, по его словам, он вряд ли способен был совершить такую поездку.

Собеседник Керенского не стал настаивать. По некоторым сведениям, еще одна попытка пригласить Керенского посетить СССР (а может быть, и остаться здесь на постоянное жительство) была предпринята в 1968 году, но результат ее был таким же неудачным. Хрущевская оттепель, когда возможны были эксперименты с приглашением Керенского в СССР, завершилась. Новые правители Советского Союза предпочли забыть неудачливого хозяина Зимнего дворца. Визиты московских гостей на квартиру Керенского прекратились, что только обрадовало его.

Керенский был одним из немногих видных участников революции, кому удалось встретить ее полувековой юбилей. Осенью 1967 года он был приглашен в Канаду, для того чтобы дать на радио интервью в связи с годовщиной большевистского переворота. Но накануне этого с Керенским случился инсульт. Пережил его Керенский на удивление легко, но теперь о литературной деятельности и публичных лекциях пришлось забыть.

В эти годы в жизни Керенского появляется еще одна женщина. Рядом с ним женщин было много всегда, но только три оставили неизгладимый след в его судьбе. Ольга, подарившая ему сыновей; Нелль, с которой были связаны самые счастливые годы его жизни; и Эллен, посланная ему Провидением на склоне лет.

Елена (Эллен) Иванова принадлежала к семье русских эмигрантов, осевших после революции в Маньчжурии. После того как к власти в Китае пришли коммунисты, бóльшая часть русских беженцев предпочла перебраться в Америку — Северную или Южную. Эллен получила степень доктора политологии в Колумбийском университете. Специальность эта скорее мужская, но и характер у Эллен был решительный, мужской. Не случайно ее любимой игрой были шахматы, и свое мастерство она неоднократно доказывала, играя с самим Бобби Фишером.