Кентурион - [15]

– Не-е-ет! – завыл Пандион. – Я дам тебе любые деньги!

– Обойдусь. Где Зухос?

– Это нельзя! – захрипел Пандион, обращая кверху белое лицо.

Сергий тряхнул Пандиона, и повторил вопрос:

– Где?

– Он… Он… – проговорил эллин, задыхаясь. – Он где-то на Ниле… Зухос плывет в Мемфис, потом – в Фивы!

– Зачем?

– За оружием!

– Когда назначена сделка?

– Через… – всхлипнул эллин. – Через два месяца!

– Кто продавец?

Пандион неожиданно зарычал, подтянулся на одной руке, цепляясь сломанной, упираясь в камень ногою, готовясь вцепиться в Сергеево предплечье зубами.

– Счастливого полета! – хладнокровно пожелал Лобанов, и разжал пальцы.

– А-а-а-у-у! – исторг эллин вопль, и канул во тьму.

Северный ветер подхватил падающее тело мощным порывом, отнес в сторону, к берегу моря. Душераздирающий вой заглох, но звук падения не донесся до верхней площадки, слишком высоко она была.

Сергий устало обошел место боя, убедился, что все его противники мертвы, и приблизился к перилам на южной стороне. Вся Александрия лежала перед ним. Кварталы и здания выделялись черными многоугольниками, подсвеченными светильнями и фонарями. Квадратом светилась военная гавань Кибот, забитая триремами. Над городом не мерцало зарево, схожее с московским или нью-йоркским, и ни один огонек не колол глаз. Свет от Александрии исходил мерцающий, красный, оранжевый и желтый, но очерчивая даже малые переулки. За южными стенами мерцало озеро Мареотис, и серебряной дугой гнулся Нильский канал, а дальше залегла черная, непроглядная тьма – ни огонечка, ни отсвета. Там пластался Египет, узкая долина жизни, зажатая меж двух пустынь, туда им всем лежит дорога…

Визгливо заскрипел блок подъемника. Сергий подобрал пару ножей, свой и заемный, и стал ждать продолжения.

Из проема выдвинулась клеть, и на площадку выпрыгнули Искандер, Эдик, Гефестай и незнакомый старикан с факелом в руке.

– Живой! – воскликнул Эдик.

– Да что ему сделается! – ухмыльнулся Гефестай.

– Так это не ты летел? – нервно спросил Искандер.

– Да спорхнула тут одна птичка-невеличка… – усмехнулся Сергий.

Друзья заговорили разом, перебивая друг друга, делясь впечатлениями и отводя душу. Старикан с факелом громко кашлянул.

– Спускались бы вы, что ли? – проворчал он, оглядывая трупы. – Намусорят вечно, намусорят…

– А ты кто такой? – задиристо спросил Эдик.

– Я – тутошний смотритель, – строго сказал старик.

– Мы уже уходим, – миролюбиво сказал Сергий.

Поворчав для порядку, смотритель поднялся по лесенке к чаше, уложил дрова и щедро залил маслом.

– Факел подай! – сказал он.

Сергий подал. Огонь в чаше вспыхнул и загудел, набирая силу, а старикан принялся вертеть рукоятку, придвигая бронзовое зеркало.

– Вам на какой? – спросил Эдик, дурачась.

– А вам? – прогудел Гефестам.

– Мне на цокольный!

Сергий засмеялся и ступил на платформу.

– Жми кнопку «Ц»! – крикнул он.

Клеть дрогнула и пошла вниз. Сверху ударил свет, кладя резкие тени на стены шахты.

– Заработал маяк! – сказал Искандер и тут же сменил тему: – Что интересного рассказал тебе наш друг Пандион?

– Зухос следует в Мемфис, – сказал Сергий. – Месяца через два он собирается покупать оружие. Вопрос в том, чем он займется до того?

– Могу сказать, – ответил Искандер. – Станет искать золото! Это мне Уахенеб передал…

– Понятно. Короче, наш тур по Египту продолжается. Следующая остановка – Мемфис!

Четверо друзей, весело переговариваясь, спустились до самого низа, и вышли за пределы Фаросского маяка.

– И повозки наши на месте! – раскатился голос Эдика. – Нормально… Как говорил мой дед Могамчери: «Иногда давай роздых ногам, а таксистам – заработок!»

– Садись, давай… Фольклорист!

– Занимайте места согласно купленным билетам!

Зацокали копыта, заскрипели камешки под обода-ми, и все стихло. Темная фигура, закутанная в плащ, вышла из тени и посмотрела вслед отъезжающим. Отблеск маяка не проникал под надвинутый куколь, высветив лишь усмехавшийся рот и черное пятно на бледной шее – родинку, напоминавшую звезду с косыми лучами.

Глава 3

Вопрос с плавсредством решили быстро – Сезий Турпион выделил «контубернию спецназначения» десятивесельный сехери – одномачтовое суденышко египетской постройки с полупалубами в носу и корме, с высоко поднятыми штевнями, украшенными изображениями лотосов. Ко времени отбытия «великолепная восьмерка» переоделась в схенти – их ждал Египет, где брюки и даже туники покажутся чем-то вроде полосатых тюремных роб, а Сергий меньше всего хотел выделяться из толпы. Да и какой смысл париться в штанах? Александрия – самая северная точка Египта, она стоит у моря, и как же здесь жарко! Можно себе представить, что за духота ждет их много южнее.

Погода была хорошей, когда сехери покинул александрийскую гавань и двинулся вдоль берега моря на восток, в полосе желтоватой воды – коктейле из песка и нильского ила, взбитом накатистым прибоем. Стойкий северный ветер ускорил путь корабля, восьмерка сложила весла и подняла парус. Сехери повернул на юг, входя в Канобский – западный – рукав Нила. Стоял август, кончался месяц паопи, первый месяц Половодья, и великая река сливалась в море мутным потоком. А по обоим ее берегам стелились унылые равнины с бесчисленными солеными озерами, песчаными наносами, вонючими болотами. Буровато-зеленые заросли донакса уходили в бесконечность, за мутные горизонты, ветер клонил их широкими разливами. Ближе к берегу, по протокам и старицам, росли тростники, отзывавшиеся на мелкую речную волну и качавшие пышными метелками. Тишину заполнял лишь шелест жестких листьев и мощное журчание реки. Иногда над гладью воды и суши разносились рев ослов, перезвон бубенцов и заунывный крик погонщика.