Кентавры Юпитера - [56]

Через час корабль вышел из зоны дождя. Он опустился уже настолько, что окружающее давление стало поистине чудовищным. Ни один космолет, созданный руками человека, не мог бы уцелеть в таких условиях — кроме «Олимпии». Ее кабина и двигательный отсек были заключены в оболочку из сверхпрочного стального сплава особой структуры, в которой молекулы были предельно плотно упакованы. Только отверстия для входного и грузового люков нарушали монолит конструкции. Но створки были настолько массивны, что не боялись юпитерианской атмосферы. Иллюминаторы отсутствовали, а экраны работали от приборов, уже апробированных на автоматических станциях, сброшенных на поверхность Джупа. Кое-кто из ученых утверждал, что «Олимпия» — не столько космолет, сколько своеобразный батискаф. Она не столько летела, сколько плыла сквозь юпитерианскую атмосферу.

Корпус вновь затрясся, на сей раз от ударов аммиачных градин. Взглянув на экран, Лоррейн в ужасе закрыла глаза и застонала:

— Марк, да эти градины весят не меньше, чем я. Что, если они разобьют оболочку?

— Тогда до поверхности придется лететь самим, — усмехнулся Фрэзер и полностью сосредоточился на управлении кораблем.

Наконец они вышли из штормового вихря и попали в относительно спокойную зону, которая на экранах выглядела плотным зеленым туманом. Фрэзер тихо ругался сквозь зубы — ни разу за весь полет он не чувствовал себя таким беспомощным. Судя по давлению, они должны бы уже врезаться в поверхность планеты, но пока ее не было видно. И дальномеры молчали — бешеная тряска вывела их из строя. Но когда же кончится этот проклятый туман?

Внезапно зеленая пелена спала, и на экране открылась панорама поверхности Юпитера. Снимки, переданные с автоматических станций, давали некоторое представление об этом зрелище, но действительность оказалась куда более впечатляющей. Над ними теперь висел золотистый купол небес, в котором кипели бирюзовые, медно-зеленые и ультрамариновые облака. В северной части неба висел черный грозовой фронт, обрушивающий на поверхность дождь, по сравнению с которым Ниагара показалась бы ручейком. Среди бушующих аммиачных потоков то и дело вспыхивали извилистые молнии, от одного вида которых Лоррейн стало плохо.

Внизу тоже было на что посмотреть. На западе расстилался океан, над которым висела пелена мрака. Огромные волны, светясь мириадами искр, мерно катили свои пенные гребни на восток, где накатывались с оглушительным грохотом на гигантскую дугу берега. Суша густо заросла кустарником, уходившим к далекому горизонту и таявшим там в бронзовом тумане. На юге высоко к облакам поднимался ледяной хребет, невдалеке от которого к морю стремилась фосфоресцирующая лента реки.

Фрэзер с трудом оторвался от завораживающего зрелища, чтобы взглянуть на приборную панель. Радары зарегистрировали излучение автоматического маяка — того, что находился в Доме Оракула вместе с другими механизмами землян, но сигнал был слишком слаб. То ли они находились слишком далеко от Наярра, то ли сели аккумуляторы маяка. Фрэзер еще немного снизил корабль и, развернувшись, полетел на север.

— Эй, Марк, смотрите! — внезапно закричала Лоррейн и указала на нижний экран. Фрэзер присмотрелся и увидел стаю рыбоподобных существ, плывших в воздухе в полумиле ниже «Олимпии». По равнине, поднимая тучи пыли, неслось стадо шестиногих животных с могучими бивнями. При виде «Олимпии» они в панике побежали в разные стороны.

— Странно, — едва слышно произнесла Лоррейн и облизнула пересохшие губы. — Я почему-то всегда считала, что поверхность Юпитера больше напоминает гигантский ледник.

— А Теору наша Земля показалась бы раскаленной каменистой оболочкой, — с усмешкой заметил Фрэзер. — Все относительно, красавица.

— Но на этой холодной планете так много жизни! Какой прекрасный мир!

Фрэзер кивнул.

— Угу. Юпитер — настоящее чудо Вселенной. Жаль, что нам недолго придется любоваться им. Увы, его обитатели мало ценят жизнь себе подобных — совсем как адмирал Свейн. И это может дорого обойтись не только наяррам, но и нам с вами, Лори.

Девушка неожиданно спросила с любопытством:

— У вашего приятеля Теора — неужели у него тоже есть семья?

— Да. Он преданный супруг и, не помешай война, скоро стал бы счастливым отцом. А сейчас жизни всех наярр висят на волоске.

Фрэзер пытливо поглядел на Лоррейн, но она, помрачнев, отвернулась.

Впереди появилась довольно широкая река — скорее всего Брантор. «Олимпия» сделала широкий вираж и полетела на небольшой высоте вдоль берега к океану. Вскоре радиокомпас подсказал, что они находятся над Наярром. Внизу действительно расстилалась равнина со следами интенсивной деятельности разумных существ. Сам город сверху был больше похож на запутанный лабиринт. Между зданиями суетилось множество наярр. При виде небесного корабля они в ужасе попрятались кто куда.

— Теор, как дела? — спросил напряженным голосом Фрэзер.

— Хуже, чем я надеялся. Чужаки еще не сбросили нас с холмов, но с каждой минутой наши ряды редеют. Где ты находишься?

— Над Наярром.

— Город еще держится?

— Да. Снаружи что-то не видно лагеря улунт-хазулов. Но твои сородичи испуганы и не пытаются установить контакт со мною.