Кентавры Юпитера - [47]

— Это только твое мнение, коллега, — глухо ответил Вальфило. — Я думаю иначе. И потом, я вовсе не собираюсь отдать врагу Мендалон навсегда. Окрепнув, мы сможем с помощью соседних племен отвоевать его.

— Руины Наярра и разоренные поля и фермы — это вы хотите сказать? — возмутился Теор. — Неужели наш народ превратят в рабов только потому, что мы сейчас струсили?

Гребень Вальфило воинственно ощетинился.

— Не стоит называть меня трусом, сынок, — иначе я могу забыть, что ты из рода Рива, — с угрозой процедил он.

Теор едва сдержался. На помощь пришло врожденное хладнокровие Ривов. Успокоившись, он предложил:

— Хорошо, я запомню ваше обещание со временем вернуться в Мендалон. А теперь соберите армию — воины должны знать, как обстоят дела.

Остаток дня Теор посвятил тому, что ходил среди хижин и беседовал с солдатами и офицерами. Он повторил им те же аргументы, которыми пытался убедить Вальфило, и уходил, давая возможность воинам самим обдумать ситуацию. Опыт общения с Фрэзером многому научил его, и сейчас было самое время воспользоваться плодами своего красноречия.

Ближе к закату туман стал сгущаться над озером. На поляне собралась большая часть уцелевшей армии — увы, наярр осталось совсем немного. Теор взобрался на высокий камень и осмотрелся. Последние лучи Солнца освещали сильно поредевший лес пик. Шлемы и щиты были помяты, но на них еще можно было различить эмблемы полков, чью славную историю знали все, даже дети.

— Наярры! — зычно крикнул Теор, и его голос звучным эхом отразился от темной стены леса. — Вы знаете, что оба моих полуотца погибли в море. Вы остались без вождя и его мудрого советника. А теперь и я, единственный из оставшихся в живых Ривов, должен оставить вас!

— Что? — в бешенстве заорал Валъфило. — Ты обманул меня, Теор! Я запрещаю…

— Я буду говорить, — твердо ответил Теор. — По закону никто не может прерывать Рива. Потом можете говорить что угодно, но сейчас вы обязаны выслушать меня. — Он вновь повернулся к войску. — Наярры! Враг мародерствует в Мендалоне. Он окружил город и ждет, когда наши жены и дети умрут от голода или сдадутся в рабство. Неужели мы позволим им сделать это?

Воины негодующе закричали, размахивая оружием.

Теор повторил все аргументы в пользу начала новой военной кампании. Он не преминул отметить — наш командующий против, но решать вам. Я же, подчеркнул он, в любом случае вернусь в Мендалон и найду смерть в бою.

Армия забурлила, но скоро стало ясно, что большинство поддерживает молодого Рива. Тогда Валъфило прыгнул на валун и встал рядом с Теором. На него немедленно нацелились десятки копий.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — спокойно сказал старый воин. — Я остаюсь при своем мнении, но армию не оставлю. Через два или три дня мы соберем достаточно еды и тогда вернемся в Мендалону. Разойтись!

Он соскочил на землю, и Теор последовал за ним. Валъфило укоризненно взглянул на Рива.

— Сынок, ты произнес в мой адрес много жестоких, несправедливых слов, — хрипло сказал он. — Я никого не предавал, а действовал лишь в интересах наярр. По крайней мере, мне так кажется.

— То же самое делаю и я, — ответил Теор и дружески обнял старика за плечи. — Вы сами говорили, что не раз жертвовали второстепенными вещами ради главного…

— Верно. Вот ты и пожертвовал моей честью, Рив, — горько сказал Вальфило.

— Нет! Я выступил только против плана остаться здесь. Но важно другое — мы снова вместе, и вы поведете армию домой.

Заходящее Солнце осветило лицо Теора багряными лучами. Вальфило долго смотрел на него, а затем нагнулся и положил топор у его ног — это был древний знак повиновения.

— Все же ты истинный Рив, сынок! — воскликнул он. — Спасибо, что в этот тяжелый момент взял ответственность на свои молодые плечи — для меня она была непосильной ношей. Похоже, мне теперь осталось недолго жить, но я умру в бою, и сердце мое будет светлым в этот час. Вперед, Теор, сын Элкора!

Глава 16

Фрэзер со вздохом облегчения отложил в сторону гаечный ключ.

— Все, — сказал он, — нет в системе управления двигателя больше предохранителей. Теперь остается только запустить его.

Он поднялся, чувствуя себя как никогда неуклюжим в скафандре, и встретился лицом к лицу с Лоррейн. Фонарь, который она держала в руке, создавал в тесном машинном отделении гротескные тени. Переборка между отсеками сияла, словно была раскалена.

— Нам пора идти, — сказал он, сожалея, что у него не находится для девушки более ласковых слов.

— Марк…

— Что?

— О… ничего, — лицо девушки вдруг обрело уверенность, словно она на что-то решилась. — Я только хочу сказать… Если у нас ничего не выйдет, и мы оба… Словом, я рада, что оказалась здесь рядом с вами, Марк. Только с вами я и хотела быть.

Сердце Фрэзера дрогнуло. Он благодарно погладил девушку по массивной перчатке.

— Я могу сказать то же самое, милая. В последнее время я себя не узнаю — похоже, все-таки становлюсь джентльменом. И во многом благодаря вам, Лори.

— Дьявол, неужто не ясно, что мне тоже нелегко было вести себя словно леди? — выпалила Лоррейн и с облегчением улыбнулась. — Ладно, пошли, сейчас не время для такого разговора.

Они поднялись по трапу в техотсек. Фрэзер включил систему прогрева двигателя, а затем нажал кнопку «старт». Корпус лунной ракеты заметно задрожал.