Кенийские сафари - [105]

Со временем, когда потребность в металлических изделиях стала возрастать и ремесло кузнеца сделалось доходным, сами тумалы нашли, что подобная традиция даже выгодна для них. Она давала возможность тумалам монополизировать в своих руках кузнечное дело, сберечь свои профессиональные секреты. Теперь тумалы и не стремятся к бракам с женщинами свободных общинников. Они подбирают себе жен внутри клана. Сегодня тумалы — это не только бедные странствующие ремесленники. Гаражи и мастерские в северо-восточных районах, как правило, тоже принадлежат тумалам.

В Ваджире еще нет кварталов ремесленников. Но первый попавшийся мальчишка, у которого я спросил, где можно найти тумала, отвел меня к кузнецам. Они живут за городской чертой и работают в отдельных хижинах, сплетенных из сухих веток. В одной из хижин ковали кривые кинжалы — симе, в другой делали трости, без которых сомалийцы никогда не отправляются в дальнюю дорогу. С виду это обыкновенные палки, обтянутые красной тисненой кожей. На самом же деле они представляют собой грозное оружие Черенок палки служит ножнами, в которые вставляется укрепленное на ручке длинное, во всю ее длину обоюдоострое лезвие. Схватиться за палку — значит лишь облегчить ее владельцу освободить оружие. Рывок — и в руках у противника остаются легкие кожаные ножны, а в руках у сомалийца — острая шпага.

Вдали от кузниц тумалов, там, где на поверхность выходят известняки и начинаются колючие заросли акаций, поселились мигданы. Трудно объяснить, почему столь обычное для любого скотовода занятие, как выделка шкур, также превратило мигдан в отверженных. Многие сомалийцы говорили мне, что причиной тому не предрассудки, а скорее, соображения эстетического порядка. Выделка шкур, и, особенно, производство мехов — занятие, сопровождающееся необычайно неприятным запахом. Чистоплотные, окуривающие себя благовониями и ароматическими смолами сомалийцы попросту не пожелали, чтобы мигдан портили своими шкурами воздух вокруг их стойбищ.

Дух вокруг мастерских мигдан стоит, действительно, крепкий, а количество мух превосходит все вообразимые пределы. Особенно зловонно производство кож, выделываемых для бурдюков, в которых перевозят жидкости. Еще свежие, только что снятые с животных шкуры замачивают в огромных чанах и держат там до тех пор, пока они немного не подгнивают. Тогда с них начинает легко сходить шерсть, которую соскабливают кусками известняка. Затем кожи вновь кладут в воду, мнут для мягкости ногами, сшивают в мокром виде мешки и надувают. Огромные, туго надутые бурдюки подвешивают сушить на акации, причем нередко такой бурдюк оказывается больше деревца.

Мигдан занимаются также сапожным ремеслом. И на бойких перекрестках Ваджира, и у окружающих его водопоев всегда можно увидеть мужчин в белых тюбетейках, шьющих сандалии. Это традиционная обувь сомалийцев, неотъемлемая часть их национального наряда. Чуть вогнутую подошву делают из дерева или толстой жирафьей, гиппопотамьей или верблюжьей кожи, неспособной пропускать жар раскаленной земли. К подошве крепится петелька, в которую вставляют только один большой палец. Кроме того, кожаными тесемками сандалию привязывают к щиколотке. В зависимости от кошелька покупателя сандалии приобретаются разные. Чаще всего это лишь грубый кусок невыделанной кожи с тесемочками. Но иногда на ногах богатых женщин-огаден можно увидеть настоящие произведения искусства: ремешки из красного сафьяна украшены тиснением, на петле для пальчика красуется бирюзовый камень, край подошвы окантован медными заклепками.

Делают мигдан и годуфы — кувшины, обладающие свойствами термосов. Годуф выдалбливают из пробкового дерева и обтягивают кожей, на которую затем нашивают бусинки и ракушки-каури. Расширяющуюся горловину венчает коническая пробка, сплошь обшитая бисером. Искусные ремесленники мигдан подгоняют эти пробки с поразительной точностью, что позволяет долгое время сохранять в годуфах жидкость одной и той же температуры.

Если бы в Ваджире был базар, представленные на нем произведения окрестных ремесленников создавали бы яркое зрелище. Однако базара нет, и в поисках образцов прикладного искусства сомалийцев мне часами приходилось бродить по его пыльным улицам. Это было тоже интересное занятие. На лестнице современного здания английского «Бэрклейз Банк» сидели библейские старцы в чалмах. Закутанные в черные буибуи, с надвинутой на лицо чадрой женщины покупали в индийской лавке прозрачное французское белье. Выйдя на солнечный свет, они еще ниже спустили чадру и посреди улицы начали прикладывать белье друг к другу. На ультрасовременную, бензоколонку компании «Шелл» зашел полизать водопроводный кран верблюд, который упрямо не хотел уступать дорогу автомобилю, нуждавшемуся в горючем. Ваджир напоминал город, где на библейском фоне снимали фильм из современной жизни.

У бензоколонки в ожидании попутного транспорта сидели несколько женщин-огаден. Не теряя времени, они плели небольшие маты из волокна пальмы рафии. Орнамент на них был яркий, веселый, как и сами женщины, оживленно переговаривавшиеся друг с другом.