Кельты анфас и в профиль - [60]

Глава 22. Кабачок Мари Подерс

Вторым моим гидом был Андрео, уроженец Пон Л'Аббе. Несмотря на все усилия родителей, он прекрасно говорит на их родном языке. Его родители общаются между собой только по-бретонски, по-французски говорят еле-еле, только в случае крайней необходимости, которая возникает редко. Поэтому сына, когда он был еще совсем маленький, они отдали в пансион и общались с ним как можно реже — пусть французский выучит, глядишь, человеком станет. И все-таки Андрео, уже будучи достаточно взрослым, заговорил по-бретонски, научился читать и писать, а потом стал одним из лучших студентов кельтского департамента. Сейчас он преподает бретонский в Пон Л'Аббе на вечерних курсах для взрослых.

Он часто сетовал на то, что многие из тех, кто учит бретонский, не могут или не хотят оторваться от французского — оттуда, по его мнению, и «химические» слова, и некрасивые фразы, похожие на подстрочный перевод с французского у многих пишущих по-бретонски.

«Вот если бы все учились бретонскому у Мари Подерс! — как-то сказал он и предложил: — Если будешь где-нибудь в наших краях, заезжай в Пон Л'Аббе, я тебя с ней познакомлю».

И вот, обойдя, кажется, всех пожилых родственников, мы с Валери, которая тоже не раз слышала о Мари Подерс, решили воспользоваться приглашением Андрео.

Город Пон Л'Аббе — «столица» Бигуденской области — находится в двадцати километрах от Кемпера, что по бретонским меркам довольно далеко. И дело даже не в расстоянии. Тех, кто проживает в деревнях и в рыбацких городках Бигуденской области, в окрестностях Кемпера считают иностранцами. У них другой говор, который в Кемпере понимают с трудом, другие привычки, другие костюмы. Особенно знаменит бигуденский чепчик — башенка из накрахмаленного кружева высотой сантиметров в тридцать. В отличие от головных уборов других областей, которые можно увидеть разве что во время фольклорных праздников и фестивалей, бигуденский чепчик еще носят многие пожилые женщины. Некоторые жалеют, что и эта деталь национального костюма скоро станет музейным экспонатом. Но, к сожалению, к современным условиям жизни приспособить чепчик вряд ли возможно. Он вполне уместен на голове хозяйки какой-нибудь лавки или небольшого магазинчика, которая редко покидает свой родной городок, но большинство современных женщин часто пользуются машиной или, на худой конец, общественным транспортом. В автобус в таком чепчике влезть еще, пожалуй, можно, но вот в машину… Я как-то спросила у Андрео — а как же бигуденки ездят на машине? Может быть, это для них специально придумали автомобили с окошком на крыше? Андрео задумался и ответил:

— Им скорее всего приходится наклонять голову набок. Но так ездить очень неудобно.

Большого труда стоит, наверное, водрузить такой чепчик на голову и прикрепить его шпильками как следует — ветер на бретонских побережьях так и норовит сорвать с вас одежду. А ведь таинство надевания чепчика повторяется каждое утро. Впрочем, для пожилых бигуденок это такая же привычка, как чистка зубов или застилание кровати. И многие с этой привычкой ни за что не могут расстаться.

Рассказывают, что одна бигуденка сломала правую руку, да так неудачно, что кости не срослись и рука навсегда осталась покалеченной. Бедная старушка уже не могла самостоятельно управляться по хозяйству, ей пришлось нанимать домработницу.

— Теперь вы, наверное, уже не будете носить чепчик? — спросили у нее.

— То есть как? — удивилась она. — Как же я смогу появиться на людях без чепчика — я буду чувствовать себя так, как будто я вышла на улицу голой!

И каждый день она продолжала водружать на себя чепчик одной левой рукой — у нее на это уходило не меньше сорока минут.

Бигуденок очень любят иностранные туристы, в последние годы заполонившие Бретань. В когда-то тихие рыбацкие городки каждое лето съезжаются сотни и тысячи отдыхающих со всех концов света. И чуть ли не каждый хочет сфотографироваться с бабушкой в высоком чепчике. Многим не нравится такое изобилие иностранцев, но что поделаешь, туризм — одна из основных статей дохода для сегодняшней Бретани. Бретонцы — люди практичные. Первое время бигуденкам не нравилось, что их фотографируют, как каких-то экзотических зверьков, но вскоре и они перешли на рыночные отношения, проникающие в самые глухие уголки Европы. И когда приезжие просили сфотографироваться с ними, бигуденки приветливо улыбались: «Конечно, конечно, двадцать франков за каждое фото!» (Точно не знаю, сколько сейчас они запрашивают в евро, но подозреваю, что чем дальше, тем выше становится плата: увы, с каждым годом бабушек в высоких чепчиках все меньше…)

Надо ли говорить, что мне очень хотелось познакомиться хотя бы с одной из бигуденок, хотелось самой услышать и постараться понять их своеобразный говор, один из самых трудных для понимания. И вот такая возможность представилась.

Мы позвонили Андрео и договорились встретиться с ним после обеда в Пон Л'Аббе в кафе. Андрео пришел заранее и, встретив нас на пороге, предложил:

— Посидим пока здесь, к Мари Подерс ехать еще рано. Обычно посетители собираются у нее после четырех выпить по рюмочке вина и поболтать о том о сем.