Кельтский круг - [33]
— Мне симпатична твоя подруга, — с грустью проговорила Ильдирим. — Я не просто так говорю. Мне она в самом деле нравится.
— А мне нравишься ты, — услышал свой голос Тойер. — Не знаю, что будет с нами дальше, но ты мне нравишься.
Ильдирим улыбнулась ему, как девочка. Как тогда, когда они праздновали победу в деле Тернера.
— Ты мне тоже. Честно, ты мне тоже нравишься. Абсолютно. Я люблю тебя или типа того. Черт побери.
Она закрыла глаза, в демонстративном отчаянии покачала головой и что-то произнесла по-турецки.
— Что это значит? — поинтересовался комиссар, в глубине души опасаясь, что это имеет отношение к его животу.
— Что-то типа «проблемы», но гораздо некрасивей, — ответила она и решительным движением соскочила с кровати. — Вообще-то в переводе это значит «хлебать дерьмо». — Ей понадобилось в туалет.
Для нее не составило проблемы пройти голышом через комнату, но когда она увидела в зеркале свою грудь и обнаружила на ней след от засоса, ей стало стыдно. Еще ее рассердило то, что она стыдится. Рассердившись, она обрела свое нормальное состояние. Что приготовить для Бабетты? Нет, они сходят куда-нибудь в ресторан; в конце концов, должны же они отпраздновать победу. Ведь эта победа стала главным событием всего дня. Ильдирим пыталась убедить себя, что так оно и есть, и едва не забыла спустить воду в туалете.
Когда она вернулась в спальню, комиссар спал. Она взглянула на часы — только час дня, до трех еще оставалось время. Она поставила будильник на начало третьего, легла рядом с Тойером, завернулась в одеяло и закрыла глаза.
Обоим приснились медведи.
9
Иоганнесу Тойеру удалось задвинуть подальше свои смятенные чувства. Несмотря на краткий сон, он отдохнул и впервые выглядел, пожалуй, более свежим, чем его молодые сотрудники. Лейдиг, поспавший в кабинете и давно уже взявшийся за работу, показал на большой карте округа Рейн-Неккар, висевшей на стене, места, где поиски Плазмы уже завершились и где они еще велись. Звонки жителей и, не в последнюю очередь, наблюдения Тойера и Ильдирим заставляли предположить, что сумасшедший мог прятаться где-то в районе Нойенгеймского поля.
— Коллеги прочесывают там все садовые участки, но это не так просто. Часто приходится сначала выяснять, к какому городу они относятся. Домишки порой застрахованы не хуже, чем банки, а мы не можем объяснять людям все подробности операции.
Тойер кивнул.
— Между прочим, следует предостеречь владельцев участков. Сейчас многие пользуются прекрасной погодой и уходят куда-нибудь на природу, а ему, Плазме, терять нечего.
— Наши люди уже расклеивают плакаты. Помогает…
— Пора разобраться в истории с ключом, — размышлял вслух Тойер. — Как тот ключ оказался на горе Хейлигенберг?
— Я тоже себя спрашиваю… — Штерн нервно поигрывал карандашами. — Наш друг Зельтманн, вероятно, снова станет нас уверять, что это не имеет значения, но все же любопытно…
— В лесу тоже ведутся поиски? — спросил гаупткомиссар. Лейдиг заглянул в свои материалы:
— Полиция проехала по дорожкам, но масштабной операции там не проводится. Людей-то не так много.
— Хорошо, — сказал Тойер, — точней, плохо; когда они прочешут сады, пускай направляются в лес. Что там с Шерхардом?
Лейдиг взял другой листок:
— В Германии нет ни одного человека, чья фамилия писалась бы так. Сейчас проверяют Швейцарию и Австрию.
— Как там с ГДР? — спросил Хафнер, но тут же еле слышно добавил «сорри». Тойер не очень понял, шутил или нет отравленный алкоголем комиссар.
— Итак, подытожим, чем мы располагаем по Плазме. Только не надо говорить, что его знают все, но никто не знает его имени.
Штерн со смехом покачал головой и гордо продемонстрировал компьютерную распечатку:
— Его несколько раз забирали в полицию — за нарушение тишины, за нарушение неприкосновенности жилища, иногда он залезал в чужие сады. Но до приговора ни разу не доходило. Его зовут Вольдемар фон Гросройте, аристократ. Какое-то время он находился в психиатрической клинике в Вислохе, потом был выписан, вероятно, так и не вылечившись.
Тойер довольно кивнул.
— Это уже кое-что, — одобрил он. — Пожалуй, я прежде всего съезжу туда, чтобы узнать о нем побольше. Имя мне тоже кое-что говорит… Когда-то в университетской клинике была такая важная птица — профессор фон Гросройте, но в начале семидесятых он куда-то исчез… Все его просто обожали… Ну что ж, скоро мы узнаем подробности.
— Между прочим, про убийство Танненбаха сообщают по радио во всех новостях, начиная с десятичасовых, — сказал Хафнер. Он хотя и совсем не спал, но все же, казалось, оставался вменяемым (не считая загадочной реплики про ГДР). — Скоро наверняка начнутся звонки.
— Ну, тогда заберем «горячую линию» себе, — буркнул Тойер и со странной гордостью добавил: — Все-таки это наше дело.
Прошло еще полчаса, и из-за града звонков старшему гаупткомиссару пришлось отложить поездку в Вислох. «Горячую линию» снова отдали на попечение раздраженного коллеги Мецнеру. Какая-то женщина настойчиво требовала соединить ее со следователями, ведущими оба дела, уверяя, что это очень, очень важно. Настаивала на личном разговоре, в том числе и с начальником полиции.
Во рву обезьянника гейдельбергского зоопарка находят тело подростка — четырнадцатилетнего Анатолия. Случай кажется ясным: мальчишка ночью пролез сквозь дыру в ограде и стал жертвой агрессивного самца гориллы, испуганного вторжением на его территорию. Однако гаупткомиссар Тойер, доверяясь своему чутью, не спешит закрыть дело, хотя у него нет ничего, кроме смутных подозрений. Некоторое время спустя в обезьяннике обнаруживают еще один труп — юноши-цыгана. Если свидетели не отыщутся, Тойеру придется впервые в истории юриспруденции допрашивать гориллу.
Комиссару Тойеру и его группе начальство не поручает серьезных расследований. Однако когда полиция Гейдельберга вылавливает из реки утопленника, о котором никто ничего не знает, сыщик принимается за разработку этого дела, сразу заподозрив, что речь тут не идет о несчастном случае. Вскоре выясняется, что покойный зарабатывал на жизнь нелегальным и небезопасным ремеслом. Тойер получает энергичную помощницу в лице молодой сотрудницы прокуратуры Бахар Ильдирим, но время торопит: в Гейдельберге обосновался некий приезжий, который, выполняя тайный заказ, идет по трупам.
Под стеной Гейдельбергского замка найдена мертвой юная Роня Дан. Через день разбивается, выпав из окна собственного дома, местный пастор. В кармане покойного обнаруживается адресованная ему Роней записка, содержание которой позволяет предположить, что девушка была от него беременна. Начальник отделения полиции «Гейдельберг-Центр» Зельтманн выдвигает свою версию происшедшего: пастор, убив шантажировавшую его девушку, не вынес мук совести и покончил с собой. Дело закрывается. Однако чутье подсказывает гаупткомиссару Тойеру, что настоящий убийца жив.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
Маньяк по прозвищу Мясник не просто убивает женщин — он сдирает с них кожу и оставляет рядом с обезображенными телами.Возможно, убийца — врач?Или, напротив, — бывший пациент пластических хирургов?Детектив Джон Спайсер, который отрабатывает сразу обе версии, измучен звонками «свидетелей», полагающих, что они видели Мясника. Поначалу он просто отмахивается от молодой женщины, утверждающей, что она слышала, как маньяк убивал очередную жертву в номере отеля.Но очень скоро Спайсер понимает — в этом сбивчивом рассказе на самом деле содержится важная информация.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.