Кельтская загадка - [74]

— И я не хочу, чтобы она страдала, — услышала я слова Роба. — Признай, что эти отношения напоминают курортный роман.

Я снова обратила внимание на то, что Роб говорит. Если он думал, что я слишком ослабела и буду соглашаться с ним во всем, то жестоко ошибался.

— А ты, надо полагать, подаешь ей хороший пример в этом? Алекс помалкивает о том, когда его сосед по комнате приходит и уходит, но Дженнифер прекрасно знает, что ты уходишь потихоньку ночью и возвращаешься чуть свет. И не верит отговоркам о полицейских делах!

— Напрасно ты это сказала, — вздохнул он. — Я знаю. Ты говоришь, что я подонок и плохой отец.

Слышать его слова в темноте было жутко.

— Извини, — сказала я. — Говорить этого не следовало. Я не думаю, что ты плохой отец или подонок. Но обрати внимание на Дженнифер. Она красивая девушка, очень разумная. Можешь поставить это себе в заслугу. Что до Медб, она тоже производит впечатление умной и приятной особы. — Похвала, конечно, слабая, но на лучшую я не была способна. — Насколько я понимаю, отношения у вас очень серьезные, — добавила я.

— Ошибаешься, — спокойно сказал он. Я ждала. — Причины две. Она не вдова. Ее муж жив. До самого последнего времени в Ирландии не было развода, поэтому ради приличия она называет себя вдовой. Он живет в Белфасте.

— Так, может быть, она теперь получит развод.

— По-моему, в этом вопросе у нее твердого мнения нет — то ли она не одобряет развода, то ли сохранила к мужу какие-то чувства.

О Господи, подумала я. С минуту мы оба осмысливали это.

— А другая причина?

Роб вздохнул.

— Вторая в том, что я сам не знаю, где лежит мое сердце, но не думаю, что здесь.

Фраза показалась мне странной, но я поняла выраженные в ней чувства.

— А этот щеголь-адвокат? — произнес в темноте Роб.

— Тоже не думаю, — ответила я.

— Причины?

— Во-первых, не думаю, что я его тип, во-вторых, не знаю, где лежит мое сердце.

— Ммм, — протянул Роб. Мы посидели молча несколько минут. — Я давно собирался кое о чем тебя попросить, — неожиданно заговорил он. — Можешь отказаться. Но я думал, согласишься ли ты стать законной опекуншей Дженнифер, случись что со мной. Дедушка и бабушка слишком немощны для этого. Ты единственная, кому бы я мог доверить ее. Ей восемнадцать, так что опекать ее почти не нужно, но, думаю, она еще будет какое-то время нуждаться в каком-то руководстве. Подумай. Я ведь полицейский, так что вероятность, что такая необходимость возникнет, выше средней.

— Мне об этом думать не нужно, — ответила я. — Будь у меня дочь, а я, признаюсь, в последнее время хотела этого больше, чем раньше, то я была б очень рада, если б она походила на Дженнифер. Так что я согласна. Однако ты понимаешь, что, если я стану твоей заменой, тебе придется прекратить сопровождать меня в таких рискованных ситуациях.

— Ты права, больше не буду, — усмехнулся он.

— Как, по-твоему, что должно произойти здесь? Ответь честно, — спросила я.

— Ты уверена, что хочешь знать?

— Да.

— Думаю, что этот человек либо бросит нас гнить здесь, либо вернется, чтобы прикончить.

— Чудесно, — сказала я. — Извини, что спросила.

Мы посидели, обдумывая эту замечательную перспективу.

— Как полагаешь, где мы находимся? — спросил Роб. — По-прежнему на Дингле?

— Да, — ответила я.

— На севере? На западе?

— По-моему, в южной стороне.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что мы находимся в клохане, — ответила я. — Большая часть их расположена там.

— Где-где?

— В клохане. Похожей на улей постройке. Здесь, на склонах горы Игл, их сотни, большая часть их превратилась в развалины, но некоторые хорошо сохранились. Я видела их, когда мы с Малахи, Кевином и Дженнифер поехали искать указания. Щелкни зажигалкой и посмотри: представь, что находишься в улье. Видишь, камни уложены так, что стены загибаются вверх. Такая кладка называется ступенчатой. Прямо-таки произведение искусства. Эти домики-ульи построены в первые годы христианства, может быть даже раньше. Монахи жили в них отшельниками, набирались знаний и молились. Иногда клоханы строили группами возле церкви. Иногда в них жили обычные люди, а не священники, иногда они играли роль укреплений. Этот клохан больше и выше, чем большинство остальных. Кажется, я где-то читала, что обычно они бывали всего около четырех футов высотой, но этот гораздо выше — должно быть, он представлял собой дом, а не монашескую келью.

— Очень интересно, — сказал Роб. — Можем мы придумать какой-то способ выбраться из этого клохана?

— Нет, — ответила я. Ненадолго задумалась. — Дай-ка зажигалку!

И стала водить крохотным огоньком вдоль стен, ища то, что мне отчаянно хотелось найти. Стены состояли из рядов тщательно уложенных друг на друга камней; там, где необходимо, пространства между ними заполняли крохотные камешки. На первых нескольких футах стены наклонялись внутрь едва заметно, но выше было видно, что каждый ряд выступает над другим, и стены вверху загибались к отверстию примерно шести дюймов в диаметре.

— Думаю, здесь должно быть подземелье, — сказала я.

— Ну и что из этого? — с легким раздражением спросил Роб.

— А вот что. Иногда подземелье использовалось для хранения продуктов. Но иногда оно представляло собой путь спасения. На эти берега часто делали налеты викинги, и людям нужен был тайный выход из домов, если внезапно появлялись викинги, пираты или кто-то еще. Если мне память не изменяет, викингов особенно интересовали церковные сокровища, украшенные драгоценными камнями манускрипты и прочие подобные вещи. Поэтому люди строили низкие, узкие, извилистые туннели, в них было легче защищаться от преследователей, туннели выходили на поверхность в нескольких ярдах от дома. Если к двери приближался мародер, люди уходили через туннели. Взгляни сюда, — сказала я, поднося огонек к стене. — Видишь, камни здесь уложены по-другому. Некоторые расположены вертикально, а не горизонтально, как притолока над дверью. И видишь, камни уложены не так правильно. Может, это заложенный впоследствии подземный ход! Роб смотрел с любопытством.