Кельтская мифология - [2]

Однако мифология оказалась для литературы настолько необходимой, что писатели-романтики, отвернувшись от легенд, родиной которых была Южная Европа, принялись искать новый творческий импульс. Очень скоро они обратили взгляд на север. И теперь вдохновение искали уже не в тени Олимпа, а в Асгарде, блаженной обители скандинавских богов. Более того, возобладало мнение, что прародиной и истоком архаической поэзии, воплощением которой явилась скандинавская и древнегерманская мифология, были сами Британские острова, и поэтому мы, по праву англосаксонской крови, текущей в наших жилах, являемся законными ее наследниками. Да, это так, и мы — действительно наследники этой мифологии, но — далеко не единственные наследники. Просто в наших венах течет большая часть крови кельтов, то есть древних бриттов [1] Мэттью Арнольд, по-видимому, был прав, утверждая в своей книге «Исследования кельтской литературы», что наряду с тем, что нашей практичностью и деловыми качествами, наиболее полно проявившимися в создании Британской империи, мы обязаны наследию англосаксов, от кельтов мы унаследовали дар поэтического восприятия мира, сделавший английскую литературу самой блистательной из всех, появившихся после древнегреческой.

Таким образом, мы вправе претендовать на некое новое — и весьма блистательное — духовное достояние. Кельтская мифология почти не знает тех грубых жестокостей, встречающихся в легендах германцев и скандинавов. Она столь же очаровательна и живописна, как и греческая, и в то же время совсем непохожа на мифологию эллинов, являющуюся своеобразным отражением мягкого климата Средиземноморья, столь далеко от нашей умеренной климатической зоны. Это и понятно. Боги неизбежно являются порождением той страны, где они появились. Как странно выглядел бы обнаженный Аполлон, разгуливающий среди айсбергов, или Тор в звериной шкуре, восседающий под сенью пальм. А кельтские боги и герои — это исконные обитатели британского ландшафта, и они не кажутся чужаками на исторической сцене, где нет ни виноградных лоз, ни оливковых рощ, зато шелестят свои, домашние, дубы и папоротники, орешник и вереск.

Итак, мы с полным правом можем любоваться живописными картинами наших собственных островов, особенно их дикими и гористыми западными районами, где издавна обосновались древнейшие обитатели Британских островов. Вторжение саксов затронуло в основном лишь восток Британии, тогда как в Западной Англии, в Уэльсе, Шотландии и особенно в овеянной легендами Ирландии холмы и долины и поныне хранят память о древних богах древнейших обитателей этих краев. В Южном Уэльсе и Западной Англии буквально на каждом шагу встречаются таинственные и удивительно романтичные места, которые британские кельты считали обителями богов или аванпостами потустороннего мира. В Ирландии трудно найти место, не связанное гак или иначе с легендарными подвигами героев Красной Ветви или Финна и его богатырей. Стародавние божества уцелели в народной памяти, превратившись в фей и сохранив при этом все свои атрибуты, а нередко и имена. Вордсворт в одном из сонетов, созданных в 1801 году, сетует, что, тогда как «в бессмертных книгах» постоянно упоминаются Пелион и Осса, Олимп и Парнас, ни одна английская гора, «хотя они и толпами стоят вдоль кромки моря», не удостоилась «почестей от муз небесных», и в его время так оно, безусловно, и было. Но в наше время, благодаря усилиям ученых, открывших древнюю гэльскую мифологию, все обстоит совершенно иначе. На холме Людгейт-Хилл в Лондоне, а также на многих других менее знаменитых холмах некогда высились храмы в честь собственного британского Зевса. А одна из гор неподалеку от Бетс-и-Куд в Уэльсе выполняла роль британского Олимпа, где находился дворец наших древних богов.

Можно усомниться в том, что современники Вордсворта с восторгом приняли бы мифологию, которая, будучи родной им по праву рождения, заменила бы мифы древних греков и римлян. Магия классической античной культуры, в борьбу с которой Вордсворт вступил одним из первых, еще сохраняла все свое очарование. О, какой шум и негодование у поклонников античности вызывало одно только упоминание о мифологии древних бриттов! И тем не менее эта мифология уже издавна подспудно влияла на английские идеи и идеалы, причем не в последнюю очередь — благодаря тому, что порой маскировалась под образы, привычные для широкой публики. Популярные в народе сказки как бы реабилитировали — правда, под разными масками — старых богов, с которыми прелаты издавна боролись колокольным звоном, Священным Писанием и свечой. Древние боги жили в наших легендах, превратившись в древнебританских королей, правивших страной в сказочном прошлом, задолго до Юлия Цезаря. Таковы король Луд, легендарный основатель Лондона, король Лир, легенда о котором обрела бессмертие под пером Шекспира, король Бренний, захвативший Рим, и многие другие, тоже игравшие свою роль в стародавних пьесах и, в частности, в мистериальных действах. Некоторые из них вернулись к людям, став давно умершими святыми раннехристианской церкви в Ирландии и Британии. Их священные титулы, деяния и подвиги чаще всего представляют собой своего рода церковный пересказ приключений их «тезок», древних языческих богов. И тем не менее боги опять выжили, став еше могущественнее. Мифы об Артуре и богах его круга, попав в руки норманнов — сочинителей хроник, вернулись к читателю в виде цикла романов о подвигах короля Артура и рыцарей Круглого стола. Когда эти сюжеты распространились по всей средневековой Европе, их влияние стало поистине всеобъемлющим, так что поэтический импульс, исходящий от них, встретил широкий отклик в нашей литературе, сыграв особенно заметную роль в творчестве таких поэтов XIX века, как Теннисон и Суинберн.