Кэд - [10]

Кэд разделся и, прежде чем отправиться под душ, подошел к двери и приложил к ней ухо. Там по-прежнему была тишина.

— Ну, теперь все, — громко сказал он.

Кэд долго стоял под душем и, когда выключил воду, почувствовал себя совершенно расслабленным и спокойным. Плохое настроение, казалось, было смыто теплыми струйками. Он уже надел пижаму, когда зазвонил телефон.

— Алло? — сказал Кэд, ожидая услышать голос Сэма Венда, который, конечно же, забыл что-то самое важное.

— Алло… Я заметила, что у вас горит свет.

Это была она! Сердце Кэда забилось сильней. Он не знал, что сказать и, наконец, промямлил:

— Ах, да…

— Я вам помешала?

— Нет! Разумеется нет.

— Тем лучше. Я только хотела сказать вам, что дверь с моей стороны не заперта.

Несмотря на охвативший его восторг, Кэд подумал о Барреде.

— Я собрался лечь, — сказал он дрожащим голосом.

— А я уже в постели…

Он повесил трубку, пересек комнату, отодвинул засов, открыл дверь и остановился, чтобы осмотреться. Лампа была чем-то прикрыта, но света оставалось достаточно, чтобы видеть лежащую на кровати Хуану. Она была одета только в свои черные волосы и улыбалась Кэду.

Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

* * *

Им пришлось поторопиться, чтобы успеть на самолет, вылетающий в девять пятнадцать. Они приехали в аэропорт лишь за семь минут до отправления. Кроме них в помещении аэровокзала было только восемь человек: группа американских туристов, обремененных многочисленными фотоаппаратами и огромными сомбреро.

Кэд чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Эта захватывающая авантюра была немного испорчена сознанием вины.

На рассвете, когда они отдыхали после любви, Хуана сказала ему, что тоже поедет в Мехико.

— Кто тебе сказал, что я туда еду? — удивился Кэд.

— Я слышала, как ты разговаривал по телефону. Ты едешь фотографировать корриду, и я еду с тобой.

За эту ночь Кэд слегка охладил свой любовный пыл и теперь вспомнил о Барреде:

— Это невозможно. Ты здесь не одна. Разве тебе безразлично, что почувствует он.

Она подняла стройную ногу и при свете наступающего дня посмотрела на маленькую изящную ступню:

— Ты не находишь, что у меня красивые ноги? Посмотри…

Кэд резко сел на постели:

— Послушай, мы не должны были этого делать. Он болен, и он так сильно тебя любит, что…

— Он стар, и он мне надоел, — сказала Хуана весело. — Я уложила свои вещи. Чемодан находится у швейцара. Я еду с тобой. Это решено!

— Ты не можешь поступить так с близким человеком. До вчерашнего дня ты не думала о том, что он стар. Ты не скучала с ним, ты…

— Да нет, он всегда был очень скучен. Я ни за что не должна была соглашаться ехать сюда с ним. Я возвращаюсь в Мехико. Если не хочешь, чтобы я ехала с тобой, скажи, я доеду и одна.

— Но что он скажет?

— Мы этого не услышим, а значит, это неважно. Он поздно встает, я уже исчезну к тому времени.

Кэд был в замешательстве.

— Ты не должна поступать так, — сказал он. — Оставь хотя бы записку.

— Не стоит. Швейцар ему скажет, этого будет достаточно.

— Нет, это будет несправедливо. Нужно, чтобы вы увиделись и поговорили. Или же напиши записку. Давай, я помогу тебе. Постараемся найти слова, чтобы ему было не слишком больно. Займемся этим немедленно.

— Лучше еще раз займемся любовью. И немедленно, — прошептала она, прижимаясь к Кэду.

Когда он проснулся, было уже восемь часов. Пока они одевались, заказывали носильщика, Кэд не вспоминал о Барреде. Нужно было торопиться. Он вспомнил о его существовании лишь в самолете, когда уже ничего нельзя было сделать, и почувствовал, как портится настроение.

Хуана, сидевшая возле него, была совершенно счастлива. Глядя на нее, улыбающуюся каким-то своим мыслям, Кэд подумал: почему эта необыкновенная девушка так жестока. Она рассталась с Барредой, как с надоевшей блузкой. Это было странно.

— Я знаю один маленький домик, который мы можем снять, — неожиданно сказала она. — Он такой симпатяга, это как раз напротив парка Чупультек. Его можно снять на неделю, на месяц или на год, как нам захочется. Это будет приятней, чем жить в отеле. Я очень хорошо готовлю, вот увидишь. Как тебе эта идея?

На Хуане было короткое белое платье без рукавов, на шее золотое колье, в ушах золотые кольца. Она закрутила свои роскошные волосы в красивый сложный узел. Мысль о том, что эта шикарная женщина будет заниматься кухней и уборкой, заставила Кэда ухмыльнуться.

Хуана нахмурилась:

— Ты не веришь, что я умею готовить?

— Нет, что ты! Совсем наоборот. Просто мне интересно, сколько тебе понадобится прислуги?

— Прислуги? — она сделала очаровательную гримаску. — Я не хочу никакой прислуги. Если в доме кто-то будет, мы не сможем любить друг друга, когда захотим.

Эти слова растрогали Кэда. Все женщины, которых он знал раньше, прежде всего думали о прислуге.

— Очень хорошо, — согласился он.

— Ты увидишь, как все будет замечательно. Мы снимем этот дом. — Она нежно погладила его руку. — Я все это возьму на себя. Дай мне денег. — И раскрыв свою сумочку, взглянула на ее содержимое. — У меня всего шесть песо. Этот старикашка Мануэль был таким скрягой!

— Нужно дать ему телеграмму.

— Еще чего! И не заботься о нем так трогательно, это меня раздражает. Я просила тебя дать мне денег.