Казус Эдельман - [4]
О.В. Эдельман даже не замечает, что тем самым солидаризируется с М.В. Нечкиной. При всем уважении к заслугам академика-марксиста перед отечественным декабристоведением, нельзя не признать, что идеи ее обобщающего труда несколько отдают нафталином. И стремление О.И. Киянской дистанцироваться от нечкинского «Движения декабристов», в том числе и на терминологическом уровне, можно осуждать только со вчерашних идеологических позиций. Насколько можно судить по публикациям, сама Ольга Валерьевна не полностью разделяет краеугольный тезис советского декабристоведения о «трех поколениях» революционного движения в царской России.
Другое обвинение: отказ автора «Пестеля» от употребления термина «тайное общество декабристов» применительно к организациям декабристов и вовсе не соответствует действительности. В тексте книги термин «тайное общество» употребляется 298 раз. В исследовании, посвященном декабристам нет смысла постоянно уточнять, что имеются в виду «тайные общества декабристов»[11].
Третий пример, когда рецензент в яростном ослеплении «подставляет» себя под обвинение в некомпетентности, связан с приписыванием О.И. Киянской («Оставим на совести исследователя заявление») авторства хрестоматийных пушкинских высказываний о дрянных «Думах» Рылеева (письмо П.А. Вяземскому от 25 мая 1825) и «жидах-шпионах» (дневная запись от 15 октября 1827)[12]. Эти абсурдные обвинения вынудили Оксану Ивановну в своем ответе цитировать «наше все» [13].
Этих примеров достаточно, чтобы заметить крайнюю пристрастность рецензента. Войдя в полемический раж, О.В. Эдельман полностью утрачивает чувство реальности. В детском стремлении противоречить она делает такие утверждения, которые в чужих устах ей самой наверняка показались бы нелепыми. Считаю, что О.В. Эдельман полностью заслужила снисходительное пожелание творческих успехов от дважды обруганного ею автора:
«Жаль, что автор рецензии не дала мне возможности поспорить с нею по существу. Но здесь, похоже, нужно сделать определенную скидку на то, что рецензент еще не набрала достаточного опыта научного анализа и научной полемики. Возможно, в будущем О.В. Эдельман напишет монографию, посвященную именно Павлу Пестелю, где учтет все мои недочеты и продемонстрирует «серьезный и вдумчивый свежий взгляд», которого ей так недоставало в моей книге. Пока же ей хочется пожелать освоить источники и историографию, приобрести навыки корректного цитирования и пользования справочным аппаратом. Успехов ей»[14].
А теперь — мораль, из этого казуса, на мой взгляд, вытекающая.
Многообразие научных корпораций образуется по двум пересекающимся основаниям: организациям («вертикаль», «пирамида») и темам («горизонталь», «сеть»).
Первое основание — очевидно. Научные корпорации «организационного», типа — это университеты, институты, музеи, библиотеки с их отделами, кафедрами, центрами, факультетами и другими подразделениями. Организация — это жесткая иерархия, многоступенчатая вертикаль («пирамида») научной власти. Карьерный рост осуществляются здесь по тем же законам, что и в учреждениях ненаучного профиля. Из истории и личного опыта мы знаем множество примеров, когда социальный конформизм перевешивал профессиональные достоинства ученого.
«Тематическое» основание — не столь очевидно и, скорее, виртуально. В отличие от организаций здесь преобладают горизонтальные («сетевые») связи. Ученые, разбросанные по всему миру, осознают себя как члены разнообразных корпораций: слависты, германисты, романисты (языковой принцип); африканисты, американисты, востоковеды (территориальный принцип); античники, медиевисты, новисты (временной принцип) и т. д.
Способы образования иерархии в «тематических» научных корпорациях отличаются от корпораций «организационных». Здесь на первый план выдвигается качество научной продукции, измеряемое признанием большего или меньшего числа членов корпорации. Можно заключить, что наука, как производство верифицируемых идей, развивается, прежде всего, по тематическому основанию.
Двойственность научной корпорации приводит к взаимовлиянию взаимоисключающих принципов. Обладатель «организационного» административного ресурса обладает большими, в сравнении с рядовым научным сотрудником, возможностями для продвижения своих идей в «тематической» корпорации. Но верно и обратное. Лидеры «тематических» иерархий рано или поздно занимают почетные посты в научных организациях.
Это преобразование символического капитала в реальный порождает острую конкуренцию за место в «тематической» иерархии. Свобода критических высказываний обеспечивается слабой формализованностью «тематических» научных сообществ. Проживая в разных городах и странах, коллеги (в данном случае это латинское слово можно перевести, как «связанные одной темой») зачастую знают друг друга только по публикациям. Они мало зависят друг от друга и поэтому могут позволить взаимную критику «по гамбургскому счету».
Вышеупомянутые «тематические» корпорации объединяют сотни и даже тысячи членов. Но внутри них существуют и более дробные деления. Теоретического предела дробления нет. Мне довелось беседовать с ученой дамой, которая с гордостью заявила, что после того, как ее научный руководитель ушел в мир иной, она — единственный в мире специалист по золотоордынским баням. На практике для существования «тематической» корпорации, регулярно созывающей конференции, выпускающей периодические сборники, необходим десяток специалистов, к которым «на огонек» периодически заглядывают коллеги-«смежники».
