Казна Наполеона - [21]

— Так я могу нанести вам новый визит?! — обрадовался Рябинин, сверкнув черными глазами, и ослепительно заулыбался.

— C`est bien, — ответил я. — Хорошо!

Я с удивлением обнаружил, что выступаю в роли Мириного опекуна.

Водрузив кольцо на свое прежнее место, я в сопровождении моего нового друга направился в сторону княжеского особняка, который встречал нас огромными колоннами куполообразной ротонды.

Миновав анфиладу освещенных лампами комнат с высокими потолками, мы вошли в парадный зал, где нас ожидал Корецкий.

Я с интересом оглядывался по сторонам. Нередко жилище способно так много поведать о склонностях и пристрастиях своего хозяина!

Стены особняка были укращены величественным античным орнаментом, от всей обстановки веяло холодом имперского Рима. Я невольно поежился, и мне показалось, что на Сергея этот монументальный дом производит такое же впечатление. Но я мог и ошибаться. Как никак, он давно водил дружбу с его хозяином!

Корецкому на вид было лет около тридцати пяти-сорока, он производил впечатление серьезного человека, я бы даже сказал — сурового, мрачного. Взглянув на него единожды, я был готов оправдать Татьяну во всех ее смертных грехах. Одет, тем не менее, Павел был с иголочки, франтом: темно-серый фрак с чуть завышенной талией, черный бархатный воротник, фарфоровые пуговицы, мышиные панталоны.

Я представился:

— Яков Андреевич Кольцов, отставной поручик Преображенского полка, — и протянул хозяину руку для рукопажатия. На пальце синим огнем сверкнул сапфир в перекрестном свете свечей.

Квадратный, словно выточенный из куска мрамора подбородок князя задрожал.

Он глухо спросил:

— Откуда у вас это кольцо?

Пожалуй, я такого вопроса не ждал и воспринял его слова как откровенный цинизм. Мелькнула невероятная догадка: может, каяться начнет?

— Нашел, — ответил я честно.

Князю удалось взять себя в руки.

— Вероятно, — коротко бросил он.

— Вспомнил! — воскликнул Рябинин. — Ну, конечно же!

— Что вы вспомнили? — я затаил дыхание.

— Да это же перстень Радевича!

Лицо князя Корецкого стало чернее тучи.

— Серж, я же вас просил не упоминать при мне имени этого человека, — произнес он с нескрываемым гневом. Пожалуй, мне бы не хотелось встретиться с ним лицом к лицу у барьера. Что-то подсказывало мне, что с князем Корецким шутки плохи!

— Ах, да, — Рябинин снова спохватился, но слишком поздно. Мой главный подозреваемый обрел, наконец, фамилию.

У Сержа был жалкий вид, до того ему было неприятно. Он даже рот ладонью зажал, чтобы еще о чем-нибудь невзначай не проговориться.

— Из-за чего вы хотели стреляться с Радевичем? -спросил я Корецкого напрямик.

— Это личное дело, и я не обязан перед вами отчитываться! Вы за этим просили Рябинина представить вас? — осведомился он возмущенно и заходил взад-вперед по огромной светлой комнате, меряя размашистыми шагами блестящие паркетные плиты.

— Да, — согласился я. — Для меня очень важно это выяснить.

— Мне бы не хотелось вас оскорблять, — сухо проговорил Корецкий. — Но…

Я перебил его:

— Речь идет о Татьяне и ее убийце! Вы просто обязаны рассказать мне обо всем.

— Вы полицейский? — изумился князь Павел и несколько сбавил тон.

— Не совсем, — я выразился туманно, но отрицать не стал. Корецкий явно заинтересовался и посмотрел на меня уже иными глазами.

— Занятно, — промолвил он и остановился, перестав изображать из себя маятник от часов. — Я думал, что со смертью графини эта история исчерпана, — Корецкий поморщился, было заметно, что этот человек явно не страдал от горя, скорее он чувствовал облегчение от того, что «эта история», как он выразился, так благополучно разрешилась, на его взгляд.

— Вы узнали о неверности своей невесты? — высказал я свое предположение.

— Да, — ответил он с неохотой. Казалось, что слова, которые он вынужден говорить, причиняют ему физическую боль. Я сделал вывод, что Татьяна сильно ударила его по самолюбию. — Я случайно стал свидетелем отвратительной сцены… -князь замолчал. — Я надеюсь на вашу деликатность и порядочность, — произнес он, встревоженно заглянув мне в глаза. -Огласка весьма нежелательна, — добавил Корецкий. — Стыдно признаться, но я был вынужден следить за графиней и подкупить ее горничную. От нее я узнал, что Татьяна ездила в Оршу, где неделю прожила у любовника. И это девушка из порядочной семьи!

— О времена, о нравы! — чуть-слышно прокомментировал Рябинин и снова зажал свой рот, в этот раз платком, под грозным взглядом Корецкого. Вторую руку он поднял над головой, тем самым сообщив, что сдается.

— Вот тогда я его и вызвал, — продолжил князь. — И ему это вовсе не понравилось. Мерзавец, каких свет не видывал, да еще и трус! Сережу, — он кивнул на Рябинина, — я взял в секунданты. Но Таня погибла, а Радевич принес свои извинения, которые я счел для себя возможным принять, чтобы не усугублять скандала. Вот, в общем-то, и все! — Корецкий развел руками.

— Вы узнали этот перстень? — я поднес руку к свету.

Князь Павел кивнул:

— Радевич с ним никогда не расставался. Так что я его сразу признал.

— Вам известно, где ваш соперник в Петербурге остановился?

— Бывший соперник, — уточнил Корецкий. — У него особняк в Полторацком переулке, от Фонтанки недалеко.