и все такое прочее, а я здесь…
— Да никаких ровсов, Шура, на кой они… — Чеботарев неожиданно рассмеялся. — Ты помнишь хозяйку забегаловки в Харбине?
— Помню, конечно… А что?
— А то, что я ее к себе в Париж выписал.
Шурка удивленно приподнялся. В его голове никак не укладывалось, что Чеботарев решил спрятаться в некую тихую обитель, и он спросил напрямую:
— И что вы там будете делать?
— То же, что и ты, — коротко отрубил Чеботарев. — Ждать!
— Чего от большевиков ждать? — Шурка выругался.
— А вот тут ты не прав… — Полковник снова завозился на своем скрипучем лонгшезе. — Запомни, Шура, в мире ценятся только две вещи: сила и богатство. Причем сила дает власть и деньги, а деньги — силу и власть. В первом случае это диктатура, во втором — демократия.
— И что же в России будет? — насмешливо фыркнул Шурка.
— Надеюсь, монархия. Эдакая диктатура, постепенно переходящая к более мягкой форме правления, но только чтоб сверху кто-то один и обязательно с передачей власти по наследству…
— Это что, как в Англии?
— Именно так, — согласился Чеботарев. — Тогда, понимаешь, драка за верхнюю ступеньку исключается. Будь у нас император, наши генералы не тянули бы одеяло каждый на себя.
— А-а-а, — махнул рукой Шурка. — Это все ушло…
— Не скажи… Сам говорил, худо-бедно, но мужики землю взяли. Да и военный коммунизм провалился с треском. НЭП начался. А это значит, деньги возьмут свое…
— Вы что, надеетесь, большевики сами власть отдадут?
— А почему бы и нет? — усмехнулся Чеботарев. — Вожди их уже сейчас между собой перегрызлись. Больше того, я знаю, они валюту за кордон на секретные счета переводят. Человеческую природу не переделаешь, и нового в нашем мире ничего нет… Вот так-то!
Чеботарев посмотрел на Шурку, улыбнулся и, опустившись на лонгшез, прикрыл глаза…
