Казнь - [30]
– Что все нити у вас в руках, что вы заняты установкою фактов – и тогда…
– Так, так, – закивал следователь, – отлично! Так пишут историю! – сказал он и позвонил. – Иван Кочетов здесь? – спросил он сторожа.
– Полчаса уже сидит.
– Веди его!
В комнате появился Иван; он был одет франтовато в парусиновую тройку; цепь с брелоками висела на его жилете, и среди брелоков выделялся огромный костяной череп.
Он угрюмо поклонился и остановился в выжидательной позе, отставив ногу и слегка наклонив голову.
– Подойдите ближе! – сказал Казаринов. Иван нехотя сделал два шага. – Вы Иван Кочетов?
– Я самый!
– Сколько вам лет?
– Двадцать восемь!
– Вы давно служите у Деруновых?
– Десять лет, еще барин поженившись не были.
– Ну – с, отлично! Теперь что вы можете сказать про своего покойного барина? Охарактеризовать его? Что, он добрый был барин, ласковый? – Казаринов поправил на носу очки с синими стеклами.
Тот помялся, потом решительно шагнул к столу, заложив руки за спину, и сказал:
– Хочу одно заявить, что убийца мне доподлинно известен!
Даже Лапа поднял голову и взглянул на Ивана, а Казаринов откинулся к спинке кресла от неожиданности и некоторое время смотрел растерянно. Но следователь не должен ничему удивляться, и Казаринов поспешил принять невозмутимый вид.
– Вы знаете убийцу? – сказал он. – Кто же это?
Иван переступил с ноги на ногу.
– А не кто другой, как господин Долинин Николай Петрович! Потому как они…
Казаринов выразительно взглянул на Лапу, но Лапа сидел опустив глаза; Казаринов кивнул Ивану, и тот, откашлявшись, продолжал:
– Потому нам доподлинно известно, что они, Николай Петрович, допрежь нашего барина любили нашу барыню, а она их. И как они вернулись, то очень серчали. И потом, как наш барин узнал про нашу барыню, то сейчас велел нашей барыне, чтобы им отказ, значит, от дому. Я и письмо носил.
– То есть Дерунов отказал от дому Долинину?
– Так точно, я и письмо носил!
– Ну – с, и потом…
– И сейчас на другой день Николай Петрович к нам не в себе прибежали; барина дома не было, они к барыне и там очень кричали, а потом назад в забытьи…
– Что значит – в забытьи?..
– Вне себя, – пояснил Иван, – бегут это, руками машут и без шляпы по солнцу. Я им вслед смотрю, а они с нашим барином встретились и кулаком на него…
Иван замолчал.
– Ну? – спросил следователь.
– А вечером барина и убили…
Следователь нахмурился.
– Почему же вы думаете, что это он?
– Кто же еще? Я наверное могу сказать, что они. Потому ненависть и, опять, по любви…
– Ну, а знать‑то вы ничего больше не знаете?
Иван обиделся.
– За руки нашего барина не держал, когда они его убивали, – ответил он, – чего еще надо! Я сказал, чтобы, значит, совесть очистить, а там ваше дело.
Он сделал движение, собираясь уйти.
– Подождите в коридоре немного. Я вас еще спрошу, – сказал следователь и позвонил.
Иван развязно поклонился и вышел.
– Ну, Алексей Дмитриевич, что вы скажете? Есть основания? – произнес следователь, обращаясь к Лапе.
– А? Что?
– Я говорю, недаром я подозревал этого столичного франта?
– Врет все, – сказал Лапа.
Казаринов откинулся к спинке стула.
– Позвольте, к чему это вранье? Какая выгода?
– Не знаю…
Следователь пожал плечами. В дверь заглянул сторож.
– Чего тебе?
– Господин какой‑то, – сказал сторож, – желает видеть. Говорит, очень нужно.
– Что ему? Как фамилия? – недовольно спросил следователь.
– Вот дал, – сторож подал следователю карточку.
– Захаров, – прочел следователь и вопросительно взглянул на Лапу. Услышав фамилию, Лапа моментально проснулся.
– Примите! – сказал он торопливо. Следователь с удивлением взглянул на своего письмоводителя.
– Проси! – приказал он сторожу.
Сторож скрылся, и на его место явился Захаров. Измученное лицо его с темными кругами под глазами было серьезно и покойно. Он приветственно кивнул головою и, подойдя к столу Казаринова, спросил его:
– Вы следователь, который занят убийством Дерунова?
Казаринов пытливо глядел на него и молча кивнул в ответ.
– Тогда арестуйте меня. Я убийца! – выпалил Захаров и, опустившись на стул, стал вытирать вдруг вспотевшее лицо.
Лапа, словно в ответ на свои мысли, несколько раз покачал головою, а Казаринов сперва выпрямился, потом согнулся, словно на пружинной спирали, потом стал в смущении протирать стекла и, наконец, сказал растерянно:
– Как же… вы?..
– Я ходил в полицию, да пристава не было; я к вам, чтобы скорее, – ответил нехотя Захаров.
– Но как же это вы?
– Убил‑то?.. Ручкой револьвера. В голову!
Захаров сделал жест. Следователь вздрогнул.
– В висок?
– В висок!
– Алексей Дмитриевич! – окликнул Казаринов, но Лапа уже быстро писал. Казаринов оправился. На лице его даже мелькнула улыбка, и, поправив очки, он очень вежливо предложил Захарову папиросу, сказал, что с его стороны очень благородно облегчить задачи правосудия, и стал предлагать вопросы. Захаров отвечал четко и ясно.
Он вышел из дому и взял револьвер с намерением убить Дерунова. Перед этим он очень волновался. Встретив Дерунова…
– Где?
– Где? Известно, на улице! – недовольный, что его перебили, ответил Захаров.
Следователь поспешил его задобрить.
– Простите! Совершенно верно! Вероятно, подле конторы нотариуса?
В русской дореволюционной литературе детективного жанра были свои Шерлоки Холмсы и Эркюли Пуаро. Один из них — частный сыщик Патмосов, созданный писателем Андреем Ефимовичем Зариным (1862–1929). В этой книге — рассказы, в которых Патмосов расследует убийство с множеством подозреваемых («Четвертый»), загадочное исчезновение человека («Пропавший артельщик»), а также раскрывает шайку карточных шулеров («Потеря чести»).
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
Действие рассказа происходит в начале века. Перед читателем проходит череда подозреваемых, многие из которых были врагами убитого. События в рассказе развиваются так, что одно преступление, как по цепочке, тянет за собой другое. Но нетерпеливого читателя в конце рассказа ждет необычная развязка. Главное действующее лицо рассказа – это талантливый и бесхитростный сыщик Патмосов Алексей Романович, который мастерски расследует невероятно запутанные дела. Прототипом этому персонажу, видимо, послужил светило петербургского сыска – знаменитый Путилин.
Во второй том исторической серии включены романы, повествующие о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим. О них рассказывается в произведениях дореволюционных писателей А. Зарина, Вс. Соловьева и в романе К. Г. Шильдкрета, незаслуженно забытого писателя советского периода.
Андрей Ефимович Зарин (1862 — 1929) известен российскому читателю своими историческими произведениями. В сборник включены два романа писателя: `Северный богатырь` — о событиях, происходивших в 1702 г. во время русско — шведской войны, и `Живой мертвец` — посвященный времени царствования императора Павла I. Они воссоздают жизнь России XVIII века.
Русская фантастическая проза Серебряного века все еще остается terra incognita — белым пятном на литературной карте. Немало замечательных произведений как видных, так и менее именитых авторов до сих пор похоронены на страницах книг и журналов конца XIX — первых десятилетий XX столетия. Зачастую они неизвестны даже специалистам, не говоря уже о широком круге читателей. Этот богатейший и интереснейший пласт литературы Серебряного века по-прежнему пребывает в незаслуженном забвении. Антология «Фантастика Серебряного века» призвана восполнить создавшийся пробел.
Кто может открыть путь в выцветшие страны прошлого?Снимки простые и двойные для стереоскопа загадочно влекут к себе, и тем сильнее, чем старее фотография. Неужели можно не заглянуть, а проникнуть туда – в застывший умерший мир?
В восьмой том включены повести и рассказы: «История лейтенанта «Ергунова», «Бригадир», «Несчастная», «Странная история», «Степной король Лир», «Стук… стук… стук!» и «Вешние воды».http://ruslit.traumlibrary.net.
В девятый том вошли: очерки, воспоминания, статьи и фельетоны.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые напечатано в сборнике Института мировой литературы им. А.М.Горького «Горьковские чтения», 1940.«Изложение фактов и дум» – черновой набросок. Некоторые эпизоды близки эпизодам повести «Детство», но произведения, отделённые по времени написания почти двадцатилетием, содержат различную трактовку образов, различны и по стилю.Вся последняя часть «Изложения» после слова «Стоп!» не связана тематически с повествованием и носит характер обращения к некоей Адели. Рассуждения же и выводы о смысле жизни идейно близки «Изложению».
Впервые напечатано в «Самарской газете», 1895, номер 116, 4 июня; номер 117, 6 июня; номер 122, 11 июня; номер 129, 20 июня. Подпись: Паскарелло.Принадлежность М.Горькому данного псевдонима подтверждается Е.П.Пешковой (см. хранящуюся в Архиве А.М.Горького «Краткую запись беседы от 13 сентября 1949 г.») и А.Треплевым, работавшим вместе с М.Горьким в Самаре (см. его воспоминания в сб. «О Горьком – современники», М. 1928, стр.51).Указание на «перевод с американского» сделано автором по цензурным соображениям.