Казнь на Вестминстерском мосту - [69]

Сделав над собой усилие, он, спотыкаясь и оскальзываясь на мокрой брусчатке, побрел к Вестминстерскому дворцу.

— Что с вами, сэр? — услышал он чей-то голос.

Локли поднял голову и увидел сверкающие в свете фонаря серебряные пуговицы на форменном кителе. Сообразив, что перед ним констебль, он вцепился ему в руку.

— Господь всемогущий! Опять это произошло! Там… Катберт Шеридан.

— Что случилось, сэр? — В голосе полицейского явственно слышались скептические нотки.

— Еще одно убийство. Катберт Шеридан — ему перерезали горло, бедняге! Ради бога, сделайте что-нибудь!

В любое другое время полицейский констебль Блэкетт принял бы этого трясущегося, бессвязно лопочущего человека за пьяницу, впавшего в белую горячку, однако сейчас ситуация показалась ему до ужаса знакомой.

— Идите со мной, сэр, и покажите. — Он не собирался выпускать мужчину из поля своего зрения. Даже подумал, что, возможно, ему удалось схватить Вестминстерского головореза, хотя он в этом и сомневался. Уж больно сильно поведение мужчины напоминало самый настоящий шок. Как бы то ни было, он бесспорный свидетель.

Локли с неохотой пошел назад. От ужаса его тошнило. Увиденное прочно засело в его сознании, как будто его там выжгли. Все воспринималось как кошмар наяву.

— Ох, — произнес Блэкетт, оглянулся на Биг-Бен, отметил время и вытащил свисток. Ночную тишину разорвал долгий, пронзительный, настойчивый свист.

Когда прибыл Питт, Мика Драммонд был уже там. Он был одет в куртку с атласными отворотами, как будто его выдернули прямо из кресла у собственного камина. Он замерз, вид у него был печальный.

— А, Питт, — произнес он, окидывая инспектора безжизненным взглядом из-под сведенных на переносице бровей, отошел от людей, сбившихся в кучку возле труповозки. — Еще один, все точно так же. Я думал, что Этеридж будет последним. В общем, похоже, ваша женщина тут ни при чем. Возвращаемся к маньяку.

На мгновение Питта охватило облегчение, но его почти сразу сменил нарастающий ужас. Да, ему не хотелось, чтобы Флоренс Айвори оказалась виновной. Ее лицо всплыло в его памяти так же четко, как будто он увидел ее перед собой. С другой стороны, в ее характере достаточно страстности, чтобы выполнить желаемое, что бы это ни было, и в то же время ей хватает здравого смысла, чтобы просчитать последствия.

— Вероятно, — согласился он.

— Вероятно?

— Есть много возможностей. — Питт осмотрел фонарный столб. Тело уже сняли и положили на тротуар. Он перевел взгляд вниз и отметил, что убитый был одет так же, как предыдущие двое, и что ему была нанесена точно такая же рана. Да и внешне он сильно походил на Локвуда и Гамильтона: бледный, с крупным носом, глубоко поставленными глазами и светлыми волосами, которые в свете фонарей казались серебристыми. — Это действительно мог быть сумасшедший, — продолжал Томас. — Или анархист, хотя я сомневаюсь в этом. Не исключено, что существует политический заговор, о котором мы даже не подозреваем. Или это убийство не имеет никакого отношения к тем двум, просто кто-то подражает убийце. Такое случается. Или все три убийства связаны, и только одна жертва важна для убийцы, а остальные — случайные.

Драммонд прикрыл глаза, как будто его веки отяжелели от пугающих мыслей. Он на мгновение спрятал лицо в ладонях и со вздохом опустил руки.

— Господи, надеюсь, что это не так! Как можно быть столь… — Он не нашел подходящего слова и замолчал.

— Кто он? — спросил Питт.

— Катберт Шеридан.

— Депутат парламента?

— Да. Именно так, еще один депутат парламента. Тридцать пять — сорок лет, женат, трое детей. Живет на южном берегу реки, в Баронз-Корт, недалеко от Ватерлоо-роуд. Предприимчивый и энергичный молодой «заднескамеечник», депутат от избирательного округа в Уорвикшире. Слегка консервативен, против гомруля, против реформы уголовного права, за лучшие условия труда на шахтах и фабриках, за реформы законодательства о помощи неимущим и о детском труде. Категорически против любого участия женщин в выборах. — Он посмотрел на Питта. — В общем, такой же, как практически все остальные.

— Вы много о нем знаете, — удивился Томас. — Мне казалось, его обнаружили полчаса назад.

— Об этом рассказал его коллега; он догонял его, чтобы пригласить на обед, и нашел у столба. Сразу его узнал и вызвал нас. Бедняга вне себя от горя. Некий Уоллес Локли, вон он сидит на земле рядом с труповозкой. Кто-то дал ему выпить хорошую порцию бренди. Из сострадания нужно поскорее поговорить с беднягой и отпустить его домой.

— Что сказал хирург?

— То же, что и об остальных, — во всяком случае, ему так показалось на первый взгляд. Один разрез, сделанный из-за спины. Жертва ничего не заметила и не оказала никакого сопротивления.

— Странно. — Питт попытался представить ситуацию. — Если он шел через мост, возвращаясь домой после позднего заседания, он наверняка шел быстрым шагом. И убийце надо было идти быстрее, чтобы догнать его. Вам не кажется, что одинокий человек на мосту, особенно после двух предыдущих убийств, обязательно обернулся бы, если бы услышал позади себя приближающиеся шаги? Я бы — точно.

— Я тоже, — согласился с ним Драммонд, хмурясь еще сильнее. — Я бы закричал и даже побежал. Если только убийца не шел навстречу, с южной оконечности. Как бы то ни было, я бы не стоял столбом и не ждал, когда кто-то приблизится ко мне настолько, чтобы нанести удар. — Он тяжело вздохнул. Тишина была такая, что они слышали плеск воды о быки моста и стук колес кэба по мостовой набережной. — И если только, — закончил Драммонд, — это не был бы кто-то из моих знакомых. Человек, которого я знаю и которому доверяю. — Он прикусил губу. — Но я точно испугался бы, если бы встретил незнакомого безумца.