Казнь королевы Анны - [16]

– Вот секира, с которой ваш покойный отец не разлучался в битвах, возьмите ее, граф! – сказал он с несвойственным ему воодушевлением.

На лезвии секиры было столько зазубрин, что решительно невозможно было вынуть ее из раны, не лишив жизни противника.

Старый Гарри взмахнул ею несколько раз и подал Перси.

– Полюбуйтесь, милорд! – произнес он с восторгом. – Вы на ней не увидите и тени ржавчины. Ваш отец приобрел ее у собаки-жида, который наотрез отказался объяснить, где он ее добыл! Антонио ди Сандро, знаменитый учитель Бенвенуто Челлини, сделал эти ножны и эту рукоять. Всмотритесь хорошенько в это великолепие: серебро нежное и прозрачное, как кружево на груди знатной леди.

– Да, – сказал Генри Перси, – это работа талантливого художника, но никак не Челлини. На свете не было, да и не может быть второго Бенвенуто.

– Все дело в лезвии! – заметил старый Гарри, качая головой. – Рукоять же нужна для красоты; о ней не думаешь, когда идешь в сражение. Вы должны взять с собой эту длинную шпагу, – продолжал он, – а вот эту коротенькую можно привесить к поясу; секиру, разумеется, мы прикрепим к седлу.

– Ты хочешь превратить меня в ходячий арсенал! – сказал со смехом Перси.

– Оружие никогда не помешает! – отвечал с глубочайшим хладнокровием Гарри. – Пусть оно не понадобится, это не важно, но оно может понадобиться! Необходимо взять и теплый плащ. А вы не забыли захватить с собой золото? Ведь оно – нерв войны, как гласит пословица. Пословицы не лгут. Вассалы следуют за своим повелителем из чувства долга, но наемное войско повинуется его воле только за деньги…

– Ты сошел с ума, Гарри! – перебил его граф. – Ты вообразил, по-видимому, что я уезжаю, чтобы возглавить чуть ли не целую армию вассалов и наемников, между тем как я, в сущности, отправляюсь на время в простое путешествие по частному делу.

– Простое путешествие! – проворчал сердито Гарри. – Вы не сказали даже, куда уезжаете. Нужды нет, я придерживаюсь еще старых порядков и повторяю вам: запаситесь всем необходимым, помолитесь поусерднее Богу, взовите к предстательству святого Михаила и святого Георгия, поручите себя Пречистой Богородице и отправляйтесь смело на все четыре стороны. Вас никто не тронет!

– Еще бы! При таком количестве заступников! – сказал с улыбкой Перси.

– Я поступал всегда точно так же, – отвечал ему Гарри с глубоким убеждением.

– И ты отлично делал! Я охотно воспользуюсь твоим благим советом, – сказал серьезно граф.

Старый Гарри вздохнул и пригладил рукой клочки седых волос, уцелевших на его лысом черепе.

– Ваша лошадь готова, я кормил ее сам, – произнес он печально. – На войне жизнь всадника зависит от его коня.

– А ты не говорил ничего нашим конюхам? – спросил с живостью Перси.

– Конечно, ничего! Что я мог им сказать? Я ничего не знаю… Я знаю только то, что у меня ужасно тяжело на душе! Я хотел бы отправиться вместе с вами, милорд… и хотя вы вчера сказали мне, что я надоедаю вам своими наставлениями, повторяю, что не понимаю, зачем вы уезжаете без провожатого… и в такой день! Ведь самый незначительный дворянин королевства постыдился бы выйти из своего домишка в таком убогом виде… Это непостижимо и даже неприлично!..

– Моя лошадь готова! Я тоже! – сказал Перси.

Он хотел было выйти, но старик встал в дверях и протянул к нему худые руки.

– Они там, внизу! – произнес он с испугом. – Я не могу при них прощаться с вами!

– Кто они?

– Понятно, ваши слуги, – сказал он тихим шепотом, как будто опасаясь, что его услышат.

Старик схватил порывисто руки Нортумберленда.

– Прощай, Генри, дитя мое, – произнес он с усилием. – Прощай, мой господин! Даст ли Всевышний нам свидеться еще в жизни?

Голос его дрожал от сильного волнения, и горячие слезы застилали глаза.

– Почему ты сомневаешься, Гарри? – отвечал Генри Перси, тронутый этой искренней, несокрушимой преданностью. – Я вернусь скорее, чем ты, может быть, думаешь, и вернусь, конечно, несравненно более счастливый, чем сейчас.

– Да услышит вас Бог! – сказал набожно Гарри. – Но если вы замешкаетесь, вы меня не застанете. Я уже слишком стар.

– Ну, не печалься, Гарри, я еду ненадолго, – успокаивал граф и, наклонившись внезапно к старику, шепнул ему на ухо: – Я доверю тебе тайну, сохрани ее в сердце! Королева умирает… Я отправляюсь к ней! Я умолю ее простить Анну Болейн… А теперь прощай, Гарри!

– Святая Богородица! – вскричал с изумлением и ужасом старик. – Так вы едете к этой заштатной королеве?

– То есть к моей единственной законной повелительнице! – возразил Генри Перси.

– Вы, верно, не подумали о гневе короля? А ведь ему доложат о вашем путешествии.

– Будет, Гарри! Прощай и охраняй мой замок!

Лорд пожал еще раз с задушевностью руку своего старого и верного слуги и поспешил к парадному подъезду, выходящему во двор.

Конюх подвел поспешно своему господину чистокровного, статного и гордого коня с длинной, волнистой гривой. Прекрасное животное задрожало от радости при виде лорда Перси и огласило воздух продолжительным ржанием.

Вскоре копыта коня застучали о брусья подъемного моста, и не прошло и минуты, как всадник скрылся из глаз в густом облаке пыли.

Глава VI