Казино «Бон Шанс» - [47]

Она встала, убрала с широкого подлокотника кресла пепельницу и присела рядом с Меркуловым — тихо и незаметно, как она всегда умела это делать. Чуть скосив глаза, он увидел волнующий изгиб ее бедра, туго обтянутые шелковистым нейлоном колени: она знала, что у нее красивые ноги, способные свести с ума многих мужиков, и его тоже сводившие с ума.

Нежно положив ладонь на его затылок, она тихо спросила:

— Почему ты исчез тогда?

— А ты помнишь наш давний разговор? — ответил он вопросом. — Ты помнишь, я тогда спросил: «Знаешь, чего мне иногда больше всего хочется?»

— Чего? — недоуменно переспросила она, совсем как много лет назад.

— Оказаться подальше от тебя, от твоей дикой ревности и занудства, чтобы хоть немного отдохнуть. Так я сказал тогда, а что ответила ты?

— А что ответила я? — ее волосы коснулись его щеки, и он почувствовал рядом с ухом ее теплое дыхание.

— Ты ответила, что у меня будет такая возможность, а потом твой папочка из ЦК загнал меня в тьмутаракань и сломал карьеру! Напрочь!

— Боже мой, какая же я была дура! — она порывисто прижала его голову к своей груди, и он услышал, как бьется ее сердце, и запах духов начал дурманить сознание, словно окутывая его хмельным туманом желаний. — Я тоже хотела, чтобы ты первый откликнулся, и не подумала, какой ты гордый, упрямый и независимый. Прости, если можешь, прости меня, нас обоих, прости!

Ее горячие губы скользнули по его щеке, и вместе с ними скользнула сорвавшаяся с ее ресниц слезинка.

— Я сама виновата в том, что все так, сама… — шептала она, как безумная целуя его, и он не заметил, как его ладонь оказалась на ее колене: какие же у нее дивные ноги, сохранившие молодую упругость и шелковистость кожи, чувствующуюся даже через тонкий нейлон колготок. Ладонь скользнула выше, и Ирина жадно впилась в его губы долгим страстным поцелуем. У Петра закружилась голова, и он ответил ей, пересадив к себе на колени и в каком-то упоении лаская ее тонкую шею, высокую грудь. Это было похоже на сказку, на сон, на сладкое безумие.

За окнами уже стемнело, в комнате царил полумрак, разорванный светом уличных фонарей. Руки Ирины судорожно шарили по нему, распуская узел галстука, торопливо расстегивая пуговицы рубашки, и вот ее ладонь уже легла на его голую мускулистую грудь. Он нащупал замок молнии ее платья и потянул вниз, ощутив, как она помогает ему, изгибаясь всем телом и прижимаясь все сильнее.

— Я так исстрадалась без тебя, — между поцелуями шептала она. — Милый, родной мой!..

— А Генкин? — внезапно пронзила его неприятная мысль. Не хватало еще, чтобы этот противный пожилой гомик вернулся с поминок в самый неподходящий момент и застал их здесь.

— Он придет не скоро, пойдем ко мне!

Она скинула туфли и потянула его за собой, в сумрак квартиры. И он не мог, не хотел сопротивляться и думать теперь о чем-либо, кроме того, что сбывается его давний сон, который когда-то очень давно был упоительной явью…

Ожидая приезда Генкина, бухгалтер не отходила от окна — только бы Арнольд не подвел! Вместе они обязательно придумают, как смягчить удар или вообще отвести его от себя. Но ее надеждам не суждено было сбыться: у входа в казино одна за другой остановились три машины. Из первой вышел Пак вместе с телохранителями и, не глядя ни на кого, вошел внутрь здания. Из второй не спеша вылез Сан Саныч: он предпочитал обходиться без телохранителей. Сняв щетки со стекол, он небрежно бросил их на сиденье, тщательно запер дверцы и пошел следом за Леонидом. Третьим подрулил Генкин. Суетливо закрыв дверцы, семенящей походкой заспешил за хозяевами, боязливо втянув голову в узкие плечи, словно на него давил невидимый груз. И Галина Иосифовна поняла: рассчитывать на помощь Арнольда Григорьевича ей не придется.

Вскоре начальника смены охраны и главного бухгалтера пригласили в кабинет Генкина. Честно говоря, Левина думала, что позовут в кабинет, раньше принадлежавший Малахову, в котором теперь обосновался Пак, но… Впрочем, хрен редьки не слаще.

Телохранители Леонида курили в приемной и не обратили на вошедших никакого внимания, поглощенные разглядыванием какого-то порнографического журнала.

Это вселяло некоторые надежды, но войдя в кабинет и столкнувшись взглядом с холодными, полными бешенства темными глазами Пака, Галина Иосифовна почувствовала, как сердце у нее уходит в пятки.

За столом Генкина сидел Снегирев, играя шариковой ручкой. Сам Арнольд сиротливо притулился на стульчике у стенки, а Леонид расхаживал перед столом, заложив руки за спину.

— Ну?! — обернулся он к вошедшим. — Обосрались? Где выручка? Я вас спрашиваю?! Отвечай, ты, крашеная кукла!

— Леонид Кимович, — блеющим голосом попытался вступиться Арнольд, но под взглядом Пака увял и еще ниже опустил голову, как нерадивый ученик зажав ладошки между тощих, чуть подрагивавших коленей.

— Я бы попросила, — деревянным голосом начала Левина.

— А я бы попросил вернуть бабки! — подойдя к ней вплотную и обдав запахом перегара, зло процедил Пак. — Ты мне за эти деньги всю жизнь не расплатишься! Кому вы их отдали? Ты куда смотрел, козел?

Он резко обернулся к стоявшему по стойке смирно начальнику смены охраны. Тот лучше владел собой и четко ответил: