Казино «Бон Шанс» - [35]

— Понятно, — уныло ответил Жамин, и сердце у него тоскливо заныло. Действительно, что толку кому-то заявлять или пытаться спрятаться: уже не один такой, как он, и заявлял и прятался, но конец неизменно оказывался одинаковым.

Хотят поговорить? Это внушало некоторые надежды. Речь скорее всего пойдет о деньгах — о чем еще говорить с банкиром, кроме как о финансовых делах, вернее, крупных аферах, коль скоро настаивают на разговоре с глазу на глаз? Хотят попросить дать крупный кредит банку, готовому «взорваться» и лопнуть, и отдадут за это определенный процент? Или желают прокачать через его счета «грязные» деньги, принудив Жамина стать «прачкой» для бандитских наркодолларов? Впрочем, чего гадать, видно, придется идти. А уже при встрече попытаться точно выяснить, чего от него хотят, и постараться как-то выкрутиться из создавшегося положения — иногда ему это удавалось. И потом, кроме органов есть еще «крыша» — пусть всесильный Адвокат совершит сегодня свое последнее недолгое путешествие на Земле, — живы и здоровы Пак, Снегирев и многие другие. У них свои методы борьбы с людьми, обожающими ранние телефонные звонки.

— Хорошо, — сокрушенно вздохнул Виталий Евгеньевич. — Мне придется уступить вашему шантажу и грубым угрозам.

— Не нужно громких слов, — оборвали его. — В шесть вас ждут во дворе. Вы выходите гулять с собакой или нет?

— Выхожу, — огрызнулся Жамин. — Что еще остается?

— Захватите запись разговора, — напомнил обстоятельный незнакомец.

— Я ее не делал.

— Умница, — похвалили банкира, — но мы проверим вашу искренность. Итак, до встречи. Если вас не будет в четверть седьмого, будем считать, что вы отказались, и наши руки полностью развязаны.

— Нет, я буду!

Положив трубку, Виталий Евгеньевич встал, накинул на жирные плечи теплый халат и пошел на кухню. Сварил крепкий кофе, обжигаясь, выпил его, а потом, не выдержав, отыскал в шкафу початую бутылку коньяка и жадно сделал несколько глотков прямо из горлышка. Закурив, он поглядел за окно — внизу лежал пустой, темный двор, куда ему вскоре предстояло спуститься для встречи с неизвестным или неизвестными…

Когда он уже оделся и прицепил к ошейнику бультерьера Дика поводок, из спальни выглянула жена и сонным голосом спросила:

— Чего ради в такую рань? Оставь, он еще потерпит.

— Не спится, — стараясь казаться абсолютно спокойным, ответил Жамин и, чтобы избежать дальнейших разговоров, открыл тяжелую, похожую на сейфовую, металлическую дверь, снабженную телеглазком, позволяющим просматривать всю лестничную площадку. Он уже убедился, что на ней нет никого.

У лифта тоже было тихо и пусто. Дождавшись кабины, Жамин спустился вниз, вышел из подъезда и, поеживаясь от ночного морозца, — уже ощутимо стало прихватывать по ночам, — спустился по ступенькам крыльца. Ну, где этот незнакомец с полным мешком угроз?

Тихонько подвывал ветер, хрустели под подошвами льдинки на лужах. Дик сразу потянул к фонарному столбу — читать оставленные другими собаками «объявления». Виталий Евгеньевич спустил его с поводка и, заложив руки за спину, стал медленно прохаживаться вдоль длинного корпуса своего дома. Выходя, он поглядел на часы — было ровно шесть. Спуск в лифте и прочее заняли не более пяти минут. Так что он не выскочил, как до смерти перепуганный мальчишка, а выдержал условное время. Пока никого не видно, однако на шутку телефонный звонок тоже мало похож — за такие шуточки сейчас башку отрывают, а потом говорят, что так оно и было!

Сколько ему гулять: минут пятнадцать или, если никто так и не появится, ждать еще? Но как долго? Прикинув, Виталий Евгеньевич решил, что двадцати минут вполне хватит. Потом, в случае чего, всегда можно сослаться, что люди, заинтересованные в решении своих дел и настаивающие на встрече, не заставляют себя подолгу ждать.

В очередной раз развернувшись, он вдруг увидел, как по длинной, вымощенной бетонными плитами дорожке к нему медленно приближается одинокая мужская фигура в долгополом темном пальто и широкополой шляпе, наполовину скрывавшей лицо. Руки незнакомец держал в карманах.

«Он?» — подумал Жамин, и сердце его замерло.

Незнакомец остановился в трех шагах от банкира. Натасканный Дик тут же бросил свои дела и стрелой помчался к ним, встал между незнакомым мужчиной и Жаминым, чуть наклонив похожую на свиное рыло морду, и беззвучно обнажил клыки.

— Уберите собаку, — ровным голосом потребовал незнакомец.

— А если?.. — Виталий Евгеньевич бросил быстрый взгляд по сторонам: не видно ни машин, ни ранних прохожих, а Дик действует быстро и безжалостно. Жамин облизнул пересохшие от волнения губы. — А если не уберу?

— Тогда я пристрелю ее, — спокойно ответил неизвестный и вытянул из кармана пистолет с глушителем.

Банкиру стало страшно. Он дрожащими руками поймал собаку за ошейник и зацепил карабин сворки, тихо приговаривая:

— Спокойно, спокойно…

Он повторял эти слова как заклинание, неизвестно кого больше успокаивая — дрожавшего от жажды драки Дика или самого себя, дабы унять возникшую нервную дрожь.

— Нехорошо, Виталий Евгеньевич, — убрав пистолет, укорил незнакомец, — Мы же собирались поговорить? А такие крокодилы могут оторвать руку. Мне не хочется стать инвалидом.