Казино «Бон Шанс» - [153]

— Подождите здесь, — попросил нотариус, вылезая из машины, — Я должен проверить, все ли готово.

— Я понимаю, понимаю, — кивнул Арнольд.

Азиат смело распахнул дверь и спустился по темноватой лестнице в подвал прозекторской. У стола склонился над толстым журналом учета пожилой санитар, а в углу ставил носилки молодой парень кавказской наружности.

— Анзор! — окликнул его нотариус. Тот недоуменно оглянулся на незнакомого азиата, но подошел.

— В чем дело?

— Я от Давида Агамова. Надо пристроить человека.

— Вы с ума сошли, — отшатнулся Анзор. — И где этот… человек?

— Сидит в моей машине, — с улыбкой сообщил китаец.

— Как же мы его должны пристроить? — косясь на прислушивавшегося к их разговору любопытного Степаныча, хмуро поинтересовался Анзор.

— Это ваше дело, — едва заметно улыбнулся азиат. — Я доставил человека и отправлю его к вам, вниз. Это просьба Давида!

— Скоро врачи придут с пятиминутки, — заволновался Анзор.

— Вот, — азиат вынул из кармана пальто белый пухлый конверт и подал кавказцу. Тот открыл его и увидел плотную пачку стодолларовых купюр.

На глазок взяв половину, он неслышно подошел к Степанычу и положил перед ним на раскрытый журнал пачку долларов. Старик изумленно поднял на него глаза.

— Найди свободный номерок, — шепотом попросил Анзор. — И это все твое.

Степаныч сгреб деньги, комом сунул их в карман грязного халата и хрипло спросил:

— А труп где?

— Сейчас будет.

Старый санитар задумчиво почесал в затылке: — Мужчина али женщина?

— Мужчина, — нетерпеливо сказал китаец.

Степаныч начал листать журнал и наконец ткнул пальцем в одну строку:

— Вот, есть. Сто сорок шестой! Значится как подобранный на улице неизвестный. Его в анатомичку забрали, а расписаться забыли. Можно рискнуть.

— Давай! — махнул рукой Анзор.

Азиат молча вышел и вскоре вернулся с Генкиным, который боязливо озирался. Санитары от изумления вытаращили глаза: неужели этого пожилого, прилично одетого мужчину сейчас, здесь, на их глазах?.. И как?

— Это там, — азиат показал на дверь, ведущую в коридор к холодильникам и, когда Арнольд повернулся, ударил его каменной твердости ребром ладони в основание черепа. Генкин без звука осел на выложенный истертыми кафельными плитками пол. Анзор быстро подхватил его и поволок за двери — раздевать и укладывать на носилки, чтобы спрятать в свободной камере холодильника.

Степаныч подрагивавшими пальцами открыл любимую баночку с фиолетовыми чернилами и, высунув от старания язык, начал надписывать бирку.

— Одежда, часы и все, что найдете в карманах, ваше, — небрежно похлопав его по плечу, сказал азиат и вышел…

Снегирев приехал в казино около девяти утра. Пройдя в свой кабинет, он снял пальто и сел за стол. Хотелось надеяться, что Генкина уже более не существует: он должен исчезнуть, раствориться в небытие, оставив имущество тем, кто в нем заинтересован. А господин Кай Фэн уже интересовался хорошей большой квартирой в тихом местечке центра столицы.

Зазвонил телефон, и Сан Саныч снял трубку. На проводе был Агамов.

— Привет, — поздоровался он с родственником. — Отправили крысу?

— Да.

— Все верно, нам не нужен человек Арвида. Ты же знал, что он ему стучит?

— Знал, — со вздохом признался Сан Саныч. — Но тянул.

— Ладно, Архангельскую нужно хоронить, а про Генкина забыть, как про Корейца: пропал и все! Тысячи людей пропадают в нашей стране, и никто их не ищет.

— Я знаю.

— Ты не знаешь еще одной новости. Помнишь, как у Киплинга: «Акела промахнулся!»

— Обижаешь, — фыркнул Снегирев. — Мне прекрасно известно, что Арвид уже на небесах.

— Или в аду, — в тон ему ответил Давид. — Но не в этом суть!

— А в чем?

— Ему не дали бы взлететь на воздух, если бы дискета была у него! Понимаешь? Она ему не досталась, он, наверное, получил прилично изготовленное фуфло и радостно полетел навстречу собственной гибели.

— Ты полагаешь?..

— Вот именно! Искомое все еще у нашего знакомого, господина Меркулова! Я тебя прошу, заставь его остаться дома, а я подошлю туда парочку ребят: они как раз скоро освободятся. Кай Фэн уже заждался, а ты потом положишь Петю рядом с Ирой. Романтично!

— Циник, — беззлобно бросил Снегирев. — У нее осталось двое детей, и у Меркулова, по-моему, тоже двое.

— Ну, деткам Архангельской подкинь что-нибудь из казино на пропитание: люди должны чувствовать заботу. А детишкам Петра Алексеевича, по-моему, найдется кому подкинуть и без нас.

— Вот даже как? — протянул Сан Саныч. — Полагаешь, он из наших коллег?

— Не уверен, — буркнул Агамов. — Так ты позвони.

— Непременно, — пообещал Снегирев.

Положив трубку, он нашел в записной книжке номер телефона Меркулова, но прежде чем звонить, открыл сейф, достал из него глушитель и навернул его на ствол своего «вальтера». Спрятав оружие в кобуру под мышкой, советник надел пальто и только после этого набрал номер домашнего телефона Петра Алексеевича…

Меркулов провел тревожную ночь — то проваливался в тяжелое забытье, то лежал без сна, мучаясь от боли в раненом плече. Сейчас бы к врачам, но нельзя — он чувствовал, что последний акт трагедии близится к развязке. А Ирина так и не вернулась, даже не позвонила. И на сердце словно лежал камень. И он казнил себя за то, что не сумел ее удержать.