Каждый выбирает - [40]

Получается, что Благова поддерживают 35–40 процентов жителей герцогства, подсчитывал Олмир. Огромная величина, но все же менее половины луонцев. А общее население Луонского герцогства едва превышает восемь процентов всех жителей королевства. Следовательно, против перемен ничтожное количество ремитцев. Благов же преподносит результаты опроса так, что создается впечатление, будто бы против почти вся планета. К тому ж надо еще разобраться, какой смысл вкладывался в это самое «против» простыми людьми, не искушенными в словесной и политической эквилибристике.

Иона Фара, не зная, что сказать, хватал ртом воздух, словно выброшенная на сушу рыба. Остальные члены Коронного Совета лихорадочно совещались с помощниками. В зале царило всеобщее возбуждение.

— Почему раньше не интересовались общественным мнением по поводу ликвидации Дома Дракона? — спросил Олмир, обращаясь к представителю Служителей.

— Не видели необходимости, — тут же ответил Иона Фара. — Законы, регламентирующие появление и распад Больших Домов, относятся к каноническим и не подлежат обсуждению.

— Канон есть Канон. Его нельзя задевать, — назидательно сказал Адольф Бюлов, неодобрительно поглядывая на Благова. — Вы согласны?

— Решительно нет! — и Благов произнес пламенную речь.

Говорил он об истории славного Дома Дракона, о великом короле Викторе Блистательном, имя которого известно даже малому ребенку. О первопоселенцах и первопроходцах, благодаря жертвенности и непосильным трудам которых ныне живущие пребывают в роскоши и благоденствии. О плеяде выдающихся ученых, прославивших Ремиту на всю Галактику. О «чувстве локтя», традиции взаимовыручки и взаимопомощи, отличающих луонских дворян. Об устоявшихся обычаях повседневной жизни, выгодно выделяющих жителей герцогства из прочих граждан. Об отточенном механизме хозяйствования, давно и бесповоротно превратившем Луонское герцогство в самое богатое…

Где-то в середине речи Предводитель Дворянского собрания встал, благоговейно обратившись в слух. Слезы умиления струились по его щекам.

— У вас все? — спросил Олмир, обрывая затянувшуюся паузу.

— Нет, не все, — ответил Благов. Подождал пару минут, нагнетая обстановку, а потом произнес слова, от которых невозможно было отмахнутся: — Я обязан заявить, что две с половиной тысячи глав семейств относят свое подданство Луонскому герцогству к жизненно необходимым условиям существования.

Собрание встревоженно загудело. Последнюю фразу Благова следовало понимать следующим образом: упомянутое количество семейств считают невозможным свое пребывание на планете вне Луонского герцогства. И если Дом Дракона будет ликвидирован, они либо покинут Ремиту, либо сложат с себя гражданские обязанности и начнут создавать собственное государственное образование. Конечно, кое-кто из них, несомненно, одумается, потеряет былую решительность. Но вряд ли отступников будет много. Ремитцы не привыкли бросаться словами попусту.

— Ну, коли вопрос ставится таким образом, — сказал Адольф Бюлов, обтирая платком мокрое от слез лицо, — то это коренным образом меняет дело. Как Предводитель Дворянского собрания, чья главная задача — поддержка духа рыцарства, со всей ответственностью заявляю, что в данных обстоятельствах ликвидировать Дом Дракона нельзя.

— Ничего не понимаю! — вскочил с места Леопольд Мирков. — Прения закончены и мы перешли к голосованию? Что за неуважение к протоколу!

Взоры всех устремились к Олмиру: он король, председатель — ему и порядок наводить. Но он не знал, что сказать в данной ситуации. И подсказывающие экраны были темны.

— Я в некотором затруднении, — честно признался он. — Намеченные ранее Советом решения, как мне кажется, скоропалительны. Мы не учли, что в поддержку Луонского герцогства выступит значительное количество граждан. Давайте… пока… просто обменяемся мнениями.

По обычаю, «обменяемся мнениями» означало предложение провести так называемое мягкое голосование: выслушать «да» или «нет» членов Совета со всевозможными оговорками и комментариями, чтобы затем четко сформулировать вопросы, требующие однозначного ответа.

Принятый порядок голосований был почти обратным последовательности рассаживания. Вначале один за другим высказывались представители герцогств — Шойского, Кунтуэского, Луонского и Цезийского. Затем наступала очередь Дома Медведя, а вслед за ним в произвольном порядке выступали прочие члены Коронного Совета. Сейчас, однако, эта последовательность была нарушена, так как Предводитель Дворянского собрания уже объявил свое мнение. И все же взоры собравшихся устремились на Аполлона Шойского. Тот начал было приподниматься, но его опередил Председатель Академии наук.

— Если Канон требует ликвидации Дома Дракона — значит, так тому и быть! — крикнул Леопольд Мирков. — Бог свидетель: никогда я не был замшелым консерватором, но разума еще не лишился и не намерен устраивать революции на пустом месте.

— Точка зрения Дома Кабана аналогична, — Аполлон Шойский был лаконичен.

— Право дело, я вся в сомнениях, — степенно промолвила Юлианна, распрямляясь под взглядами собравшихся. Перед ней горел экранчик с подсказкой присоединиться к высказыванию Аполлона, но она твердо заявила: — Но мне все же кажется, что надо отложить обсуждение судьбы Луонского герцогства до… до… лучших времен.