Казанова Великолепный - [37]
Поэзия, оргии. Одно неотделимо от другого. В Женеве при содействии местного сообщника (члена муниципалитета, кутилы и вуайёра) Каза однажды вечером запирается с тремя хорошенькими девицами, одну из которых зовут Элен. Само собой, в дело идут презервативы — девицы боятся забеременеть. Спора нет, Вольтер — великий человек, «насмешливый, остроумный, едкий», а его племянница и добропорядочная любовница мадам Дени очень приветлива, но все-таки по ночам в его доме такому молодому еще мужчине, как Джакомо, не хватает поэзии. Ему лучше в благоустроенном борделе с тремя нимфами. Словом, нет поэзии без оргий. И точно так же никакая оргия не в радость без поэзии (иначе ты опускаешься ниже прозы, и все становится реалистичным, а стало быть, жалким). Искусство наслаждения — это искусство поэтическое, и наоборот. Дерзость, вкус, пыл, письменный стол, пища, вино, постель и чувство ритма.
Вот почему поверхностные разговоры о «Казанове и наслаждении» или о «либертинаже XVIII века» в журналах, на экране, а также среди недалеких писателей и ученых (вот уж на кого не польстишься во время оргии — и смотреть-то не на что) гроша ломаного не стоят. Все, что говорится, — отражение современного убожества в области секса и ностальгии по «золотому веку», когда, между прочим, такая болтовня была не в чести. Нынче пишут дрянные, скучные романы, топчутся вокруг святилища, не переступая его порога. Развелся целый штат работников эротики, тупостью и тяжеловесностью не уступающих штатным цензорам. Рынок контролируют ловкие дельцы, на нем процветают бездарные писаки, считающие, что талант к сексу, так же, как к музыке или живописи, есть у каждого. Это называется втирать очки, ведь на самом деле никому не угнаться за такими игроками, как Казанова, Лакло или Сад. Сочиняют все кому не лень, и немощная фантазия авторов вполне под стать невзыскательному вкусу публики. Те, кто кормятся этим делом (не говоря уж о полиции), всерьез полагают, что Казанова, как они выражаются, «похабный» писатель. Нет, это не игроки, а шулеры, в них нет изящества, одна глупость да невежество.
Под пером Казановы все обращается в золото — побег из Пьомби принес ему славу писателя. Он может быть кем угодно: бабником, блудодеем и рукоблудом, совратителем и сластолюбцем — для него все естественно, все нормально. Это мы, а не он, поднимаем скандал. Мы устанавливаем границы, рамки, сортируем и навешиваем ярлыки. Мы притворяемся, будто любим Казанову, а сами его ненавидим — так ярмарочный фотограф завидует художнику.
Да и что делать либертинам во времена всеобщей депрессии? Они исчезли, как исчезли поэты, — как знать, остался ли хоть один носитель дионисийского огня, что пылает в священной ночи? Нет, кроме шуток, сегодня стихия, о которой идет речь, под запретом: уходи в подполье, а иначе никак. В крайнем случае, чтоб тебя оставили в покое, назовись развратником, маньяком, извращенцем — так для людей понятнее. Захлопнем же двери и ставни и восстановим в правах искусство композиции.
Эпоха Просвещения — это Бах и Моцарт, Казанова и Сад, места хватало всем. У этих людей бездна времени, целая бесконечность. Они повторяются, изощряются в фугах и вариациях, набираются сил и делают рывок, они, по замечательному выражению Хайдеггера, «нерасточимы». Как реки, как природа. Они тратят направо-налево деньги, талант, «телесную влагу». Может ли обессилеть Слово? Простые смертные утомляются, они же — никогда. Оглядка, расчет, экономия им не известны. Как будто прорвалась плотина полуторатысячелетней давности. Происходит оргазм Времени, который закономерно проявляется в триумфе личностей, в слитном сиянии немногочисленных, но мощных светочей.
Ницше почувствовал это во французском великолепии той поры: это внезапная солнечная вспышка, новое чудо, подобное греческому и даже его превзошедшее. Праздник, разгул, авантюра, юмор, любовь, острый ум, движение, скорость, отвага, взбалмошность и при всем том величайшая серьезность в подходе к наслаждению и к жизненному опыту. Такую чрезмерность сочли порочной и наказали. В ней был и аристократичный, и народный дух, иначе говоря, дух женственный. Товар, который нынче называют женщинами и успешно продают на рынке, у современников Моцарта вызвал бы зевоту или смех.
Когда Каза пишет, что «скрепил своею кровью» последнее соитие (какой ужас! — скажет моя соседка) или что провел в любовных трудах пять часов (ужас, ужас!), он, может, в шутку и преувеличивает, но разве что самую малость. Постель как место, где заключают сделки? Буря негодования! «Идемте ляжем», — предлагает Каза женщинам, а те, как правило, не возражают (какой позор!). Наутро — деньги и карета. Драгоценности, цехины, луидоры, дукаты, флорины, гинеи, евро так и текут. Жизнь — рулетка, в которой ставкою слова, монеты, музыка и которая больше сродни урчащему компьютеру, чем сейфам крупных и мелких буржуа. Не имеет смысла прислушиваться к апокалипсическим прогнозам: мол, двадцать первый век будет новым восемнадцатым, или его не будет вовсе. Человеческая история, если обозреть ее всю, вызывает весьма ироническое отношение. Любовно-ироническое, без хулы или насмешки — как к хорошему роману.
Юлия Кристева и Филипп Соллерс — экстраординарная пара французских интеллектуалов XX века, объединившая вокруг себя многих знаменитых мыслителей своего времени; их концепции оказали немалое влияние на становление континентальной философии и на формирование современной европейской гуманитарной мысли. В диалогах Кристевой и Соллерса брак предстает как неисчерпаемый ресурс для взаимопомощи и партнерства, а также как поле для интеллектуальных состязаний. Дискуссия между супругами, которая длится вот уже несколько десятилетий, и легла в основу этой книги.
Филипп Соллерс — один из самых знаменитых и значительных деятелей французской литературной сцены. Его приход в литературу приветствовали такие корифеи, как Ролан Барт и Натали Саррот.«Мания страсти» — новый любовный роман замечательного писателя, написанный свежо, ярко и увлекательно. В нем читатель обнаружит помимо «исследования любовного чувства» современного героя как мании, целый спектр новейших приманок — от восточной мудрости до европейской въедливости.Автор проводит нас по лабиринту любви, предлагает решения и ставит вопросы.Роман переведен на русский язык Аллой Смирновой (ее наиболее известные работы — «Обретенное время» Марселя Пруста, «Чудо о розе» Жана Жене, поэзия Макса Жакоба), за свою деятельность она была удостоена французской премии «Триумфальная арка».
Большинство книг, статей и документальных фильмов, посвященных панку, рассказывают о его расцвете в 70-х годах – и мало кто рассказывает о его возрождении в 90-х. Иэн Уинвуд впервые подробно описывает изменения в музыкальной культуре того времени, отошедшей от гранжа к тому, что панки первого поколения называют пост-панком, нью-вейвом – вообще чем угодно, только не настоящей панк-музыкой. Под обложкой этой книги собраны свидетельства ключевых участников этого движения 90-х: Green Day, The Offspring, NOF X, Rancid, Bad Religion, Social Distortion и других групп.
По благословению епископа Гатчинского и Лужского МИТРОФАНА Эта книга о соратниках и сомолитвенниках преподобного Серафима Вырицкого по духовной брани, ряд из которых также прославлен в лике святых. Их непостижимые подвиги являются яркими примерами для современных православных христиан, ищущих спасения среди искушений лежащего во зле мира сего.
Рассказы известного ленинградского прозаика Глеба Горышина, представленные в этой книге, основаны на личных впечатлениях автора от встреч с И. Соколовым-Микитовым и М. Слонимским, В. Курочкиным и Ф. Абрамовым, В. Шукшиным и Ю. Казаковым, с другими писателями разных поколений, чей литературный и нравственный опыт интересен и актуален сегодня.
История народа воплощена в жизни отдельных семей. Россия – страна в основе своей крестьянская. Родословная семей с крестьянскими корнями не менее интересна, нежели дворянская. В этом убеждает книга «Мир и война в жизни нашей семьи», написанная Георгием Георгиевичем Зубковым, Верой Петровной Зубковой (урожд. Рыковой) и их дочерьми Ниной и Людмилой. В книге воссоздается противоречивая и сложная судьба трех поколений. В довоенные годы члены семьи были не только активными строителями новых отношений на селе в ходе коллективизации, индустриализации и культурной революции, но и несправедливыми жертвами раскулачивания и репрессий вследствие клеветнических доносов. Во время Великой Отечественной войны все четверо стали узниками фашизма с 22 июня 1941 г.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Любовница диктатора — всегда интригующий персонаж. Любовница Адольфа Гитлера — персонаж, окруженный зловещей аурой Третьего рейха, Холокоста и Второй мировой войны. Парадоксальным образом Еве Браун приписывали глупость и тщеславие, в то же время возлагая на нее долю ответственности за преступления нацизма. Но это никак не объясняет, почему молодая, здоровая женщина добровольно приняла смерть вместе с поверженным и разбитым фюрером. Собирая по крупицам разрозненные сведения, тщательно анализируя надежность и достоверность каждого источника, английская журналистка и писательница Анжела Ламберт разрушает образ недалекой и бессловесной игрушки монстра, оставленный нам историей, чтобы показать иную Еву Браун: преданную и любящую женщину, наделенную куда большим мужеством и упрямством, чем полагали ее современники.