Казанова - [51]

Курьезным образом он ничего не говорит об игре.

Однажды друг Пату повел его на ярмарку в Сен-Лорен, чтобы пообедать с фламандской актрисой по имени Морфи. Казанова не находил прелести в этой женщине, но «кто же возражает другу?» Тогда как Пату хотел провести ночь в постели комедиантки, у Казановы не было желания возвращаться одному и он хотел проспать ночь на канапе.

Сестра Морфи, маленькая неряха тринадцати лет (на самом деле ей было уже четырнадцать или пятнадцать) предложила за малый талер свою постель и привела к мешку соломы на четырех планках в своей каморке.

«И это ты называешь постелью?»

«У меня нет другой.»

«Эту я не хочу, поэтому ты не получишь малого талера.»

«Вы хотите раздеться?»

«Конечно.»

«Что за причуда! У нас нет простыней.»

«Ты что, спишь в одежде?»

«О, нет!»

Тогда он пообещал малый талер, если она раздетой ляжет в постель и позволит на себя посмотреть. Он конечно ничего не станет с ней делать. Он увидел законченную красоту. За шесть франков она по его желанию смеясь принимала разные позы. Так как кроме грязи он не нашел в ней ни одного изъяна, то за шесть других франков собственными руками вымыл ее с ног до головы. Малышка была уступчива во всем, кроме единственного пункта. Ее сестра рассчитывала, что она может получить за это двадцать пять луи. Он обещал поторговаться в следующий раз. Она охотно предоставила ему все остальное и он обнаружил рано созревший талант.

Маленькая Элен (комиссар Мезнье и другие называют ее Мари-Луиза) отнесла выручку сестре. Прежде чем Казанова удалился, пришла сестра и предложила ему определенный предмет дешевле, так как ей нужны деньги. Он засмеялся. Он решит утром. Пату ничего не знал о его большом открытии, но по желанию Казановы убедился воочию в совершенстве форм малышки. Она была светлой и голубоглазой, и имела все, что только может дать природа. Ее портрет работы Буше показывает соблазнительную красивую девушку.

Казанова нашел цену за все слишком высокой и договорился с сестрой, что за шесть франков будет приходить и рассматривать малышку в ее каморке, пока не почувствует желание выложить требуемые шестьсот франков. Это было чистым ростовщичеством, но Казанова обрадовался. Сестра думала надуть его, так как за два месяца получала от Казановы триста франков.

Он нашел немецкого художника, который за шесть луи написал малютку. Как и на портрете, написанном Буше, она лежала на животе, опираясь рукой и грудью на подушку и показывала лицо, бедро и задик. Последняя часть была написана художником с таким искусством и правдой, что лучшего не мог пожелать ни один любовник. Казанова был восхищен и подписал под картиной «О'Морфи» греческими буквами, что выглядит красивее.

Пату заказал копию. Художник, которого вызвали в Версаль, выставил там кроме всего прочего и этот портрет, а господин Сен-Квентин, сводник Людовика XV, показал его королю, который сразу пожелал увидеть оригинал. Привести модель приказали художнику, который пришел к Казанове. Он пошел к сестре, та задрожала от радости, приказала малышке надеть ее новое платье и пошла с художником к королю. Камердинер запер девушку в павильоне, художник дожидался в ближайшем доме. Через полчаса король один прошел в павильон, спросил О'Морфи, в самом ли деле она гречанка, выдвинул портрет, сравнил с моделью, посадил малышку на колени и ласкал. Король собственной рукой убедился в ее невинности. Тогда он одарил ее поцелуем. О'Морфи засмеялась, ибо он как две капли воды был похож на свое изображение на шестифранковой монете. Людовик спросил, не хочет ли она остаться в Версале. Это зависит от сестры, сказала она. Сестра была согласна. Король снова запер ее, через полчаса пришел Сен-Квентин, передал малютку камеристке, пошел с сестрой к немецкому художнику и дал ему пятьдесят луи, а Морфи ничего, взяв однако ее адрес. На следующий день она получила тысячу луи (Мезнье говорит, что родители малышки получили двести дукатов). Добрый немец дал Казанове за свой портрет двадцать пять луи, пообещав ему копию с копии Пату, и обязался писать для Казановы даром портреты всех женщин по его желанию.

О'Морфи, говорит Казанова, была исключительно пропорциональна и прелестна. Король отправил ее в свой «Олений парк», она получила гувернантку, двух камеристок, кухарку, двух лакеев и сына, которого, как и всех внебрачных детей Людовика XV, воспитали в провинции в полной тайне. Через три года О'Морфи впала в немилость, получила четыре тысячи франков приданного и бретонского офицера. Через тридцать один год Казанова встретил в Фонтенбло красивого молодого человека двадцати пяти лет, сына от этого брака — точную копию матери. Казанова вписал свое имя в записную книжку молодого человека и попросил поздравить мать от своего имени. Этот молодой человек, сражавшийся при Вальми, бросился в объятья революции. Сын метрессы Людовика XV дал барабанщикам приказ заглушить голос короля Людовика XIV, который перед казнью хотел обратиться к народу. Позднее молодой человек стал депутатом от Па-де-Дом и инспектором наполеоновских конюшен.

Потом граф Монфорт через Камиллу попросил Казанову разъяснить ему два вопроса с помощью искусства каббалы. Казанова составил два многозначительно темных ответа. На следующий день Камилла привела его в Пале-Рояль и по маленькой лестнице провела в покои герцогини Шартрской. Через четверть часа вошла герцогиня и сказала Казанове, что ответы слишком темны. Казанова возразил, что каббалу он может лишь спрашивать, но не толковать. Но если она хочет задать новые вопросы, которые допускают ясные ответы, то все разрешится, только каждый вопрос можно ставить однократно — оракул отвечает на вопрос лишь один раз. Она написала семь или восемь вопросов и просила держать их в секрете. Он дал ей честное слово и нарушил обещание в своих воспоминаниях (если не раньше).