Казан, благородный волк - [2]

Они уже давно отошли от него, а Казан все лежал на прежнем месте и не спускал глаз с женщины. Он следил и прислушивался, и в нем все сильнее росло желание подползти к ней, коснуться ее руки или ноги, или хотя бы платья. Но тут хозяин сказал что-то, женщина со смехом вскочила и подбежала к большому блестящему ящику, который стоял в углу, оскалив ряд огромных белых зубов. Эта пасть была длиннее туловища самого Казана. Для чего только нужны такие зубы? Но вот пальцы молодой женщины коснулись их, и тотчас из ящика послышались удивительные звуки. Ни шепот ветерков, ни пение водопадов и речных порогов, ни весенние трели птиц — ничто не могло сравниться с этими звуками. Казан впервые в жизни слышал музыку.

Сперва она поразила и напугала его, но потом страх исчез, и только ноги подрагивали от непонятного возбуждения. Ему захотелось сесть и завыть, как выл он зимними ночами на луну и на бесчисленные звезды, сверкающие в холодном небе. Однако присутствие женщины удерживало его. Он стал медленно красться к ней. Взгляд хозяина остановил его, но только на мгновение. Казан снова пополз, прижимая к полу морду и шею. Он был уже на полпути к цели, когда удивительные звуки стали затихать.

— Продолжай, — проговорил хозяин быстро и вполголоса. — Играй, не останавливайся.

Изабелла повернула голову, увидела Казана, распластавшегося на полу, и снова заиграла. Хозяин не сводил глаз с собаки, но это уже не могло остановить Казана. Он подползал все ближе и ближе, пока его вытянутый вперед нос не коснулся складок ее длинного платья.

И вдруг женщина запела. Он замер, дрожа всем телом. Ему приходилось слышать унылый напев индианки у порога вигвама и дикий мотив Оленьей Песни охотников, но никогда еще его ухо не ловило таких мягких и ласковых звуков. Казан совсем забыл про хозяина. Осторожно, украдкой, так, чтобы она не заметила, Казан приподнял голову. Он увидел, что женщина смотрит на него. Этот взгляд внушал ему доверие, и он положил голову ей на колени. Опять прикосновение женской руки… Закрыв глаза, Казан глубоко и протяжно вздохнул.

Музыка смолкла. Казан расслышал над своей головой слабый звук. Смех? Или плач? Хозяин кашлянул.

— Я всегда любил этого старого бродягу, — проговорил он, и голос его прозвучал как-то совсем непривычно, — но никогда не думал, что он способен на такие нежности.

2. НА СЕВЕР

Для Казана наступили замечательные дни. Правда, он тосковал по лесным чащам и глубоким снегам, ему будто недоставало ежедневной грызни с собаками — не так-то легко подчинить всю упряжку своей воле. Ему хотелось опять услышать их лай за своей спиной. Он скучал по долгой езде напрямик, через равнины и тундры, Скучал даже по окрикам погонщиков и по ненавистному щелканью двадцатифутового бича, свитого из оленьих кишок. Ему хотелось вновь ощущать подергивание постромок, слышать, как повизгивают бегущие позади собаки. Но нечто другое заменило ему теперь все это давнишнее и привычное.

Даже когда женщины не было поблизости. Казан повсюду вокруг себя ловил ее тонкий запах. Почуяв его среди ночи, он просыпался и тихо скулил. Однажды, бродя в темноте по дому, он нашел дверь, за которой она спала. Когда наутро Изабелла вышла из спальни, она увидела, что Казан лежит, свернувшись, у ее порога. С тех пор каждую ночь Изабелла стала класть Казану его подстилку подле своей двери. Теперь, в долгие зимние ночи, он знал, что хозяйка здесь, за дверью, и был спокоен. И с каждым днем все реже вспоминал о родных снежных пустынях.

Но вскоре он почуял в доме какую-то перемену. Все суетились, спешили куда-то, и женщина уделяла ему все меньше внимания. Казан встревожился. Он пытливо всматривался в лицо хозяина. И вот однажды ранним утром хозяин надел на Казана ошейник с железной цепью и вывел его за дверь, на улицу. Только теперь Казан понял, что происходит: его куда-то отсылают. Он сел, отказываясь сдвинуться с места.

— Идем, Казан, — уговаривал его хозяин, — идем же, дружище!

Но Казан уперся и оскалил белые зубы. Он ожидал, что за это его хлестнут или ударят палкой, но нет — хозяин засмеялся и отвел его обратно домой. Потом они снова вышли из дому, но уже втроем. Изабелла шла рядом с Казаном, положив руку ему на голову. Это она уговорила его прыгнуть в большую черную дыру, и он оказался в темной внутренности вагона. И она же заманила его в самый темный угол, где хозяин привязал его цепь к стене. А потом оба они, хозяин и хозяйка, вышли из вагона, заливаясь веселым смехом.

Много часов подряд Казан пролежал неподвижно, напряженно вслушиваясь в незнакомые звуки. Из-под пола доносился перестук колес. Иногда он замирал, и тогда снаружи слышались чужие голоса. Но наконец Казан ясно различил знакомый голос. Он дернулся на цепи и завыл. Дверь вагона откатилась в сторону. Влез какой-то человек с фонарем в руке, за ним следом хозяин. Казан не обратил на них никакого внимания. Он глядел мимо них, туда, в ночной мрак. Его вывели наружу. Он чуть не вырвал цепь из рук хозяина, спрыгивая на белый снег, но, не обнаружив никого за дверью, замер, нюхая воздух. Над ним были северные звезды, по которым он так тосковал, а кругом стеной стояли леса, черные и безмолвные. Но тщетно пытался он уловить знакомый запах, и из его горла вырвались тихие, жалобные звуки. Тогда хозяин поднял над головой фонарь. Это был сигнал, потому что тут же откуда-то сзади из темноты послышался голос. Казан повернулся так резко, что цепь выскользнула из рук хозяина. Замелькал свет других фонарей, и снова прозвучал тот же голос: