Казаки. Между Гитлером и Сталиным - [154]

[580].17 сентября за подписью начальника Главного управления Казачьих войск генерала П.Н. Краснова вышел специальный приказ № 15 «О формировании казачьего корпуса и задачах Казачьего Стана». «…Первая казачья дивизия, — говорилось в приказе, — генерал-лейтенанта фон Паннвица избрана Фюрером сборным местом всех казаков. Все казаки должны соединиться вместе и составить один казачий корпус… Все казаки мобилизуются и собираются в особый КАЗАЧИЙ РЕЗЕРВ, начальником которого назначен Кубанского Казачьего Войска ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ШКУРО. Бить врага нужно не растопыренными пальцами, но крепко сжатым могучим кулаком… Приказ этот не касается частей Походного атамана полковника Доманова, которые имеют особое назначение очистить от партизан и бандитов временную казачью землю(в Италии. —П.К.)для поселения на ней казачьих семей и для охраны их на этой земле»[581](полный текст этих уникальных документов см. в Приложении 3.12).

Сам генерал П.Н. Краснов отнесся к решению о формировании целого казачьего корпуса в составе войск СС как к сигналу о всеобщей казачьей мобилизации: «По существу, — писал он генерал-лейтенанту Е.И. Балабину — речь идет уже не о добровольном поступлении, но о мобилизации. Лучше теперь же поступить добровольно, чем потом быть призванным насильно, что казаку и неприлично, так как при таком призыве он попадает в русскую часть наряду с военнопленными красноармейцами, где ему будет чуждо и жутко»[582].

Уже к середине сентября в Берлине были образованы комендатуры и вербовочный штаб, в состав которых вошли 11 казачьих офицеров, 2 унтер-офицера и 2 казака. Для организации вербовочной работы выделялось 25 офицеров и столько же казаков. Был создан также этапный лагерь для приема мобилизованных, где в качестве обслуживающего персонала и охраны были задействованы 21 казак, 1 врач и 1 санитар. Вербовочные штабы предполагалось создать также в Праге (в составе 10 человек) и Вене (2 человека). Весь штатный состав Резерва казачьих войск, таким образом, определялся в 100 человек, в том числе 1 генерал, 48 офицеров и 51 казак[583]. В работе по вербовке и регистрации казаков генералу Шкуро было предписано пользоваться содействием министерства Розенберга и дублировавшего его отделения СС «Остраум» для выяснения вопросов по гражданской части казачьего управления.

Весть о начале формирования «казачьей армии», да еще в составе войск СС, быстро разнеслась по Европе, и все «добровольцы», воюющие на стороне Германии и имеющие казачьи корни, начали писать заявления с просьбами о своем переводе в создаваемый корпус. Вот одно из таких писем, направленное в октябре 1944 года неким казаком Анатолием Шторгиным в штаб-квартиру Казачьего национально-освободительного движения в Праге: «Я прошу, чтобы меня перевели в Казачьи войска. Я сейчас нахожусь в армии SS Галицкой дивизии ввиду того, что немного говорю по-украински… Прошу, чтобы меня перевели в казачью Армию, поскольку я являюсь казаком Кубанского войска с. Дондуковской»[584].

Возрастные рамки вербуемых в ряды казачьего корпуса были ограничены 45 годами для рядовых казаков и 50 для офицеров[585]. Одну из двух дивизий корпуса предполагалось комплектовать исключительно казачьими офицерами и под казачьим командованием. Первоначально запись добровольцев тормозилась приказом о том, что офицерами и унтер-офицерами могут быть только лица, знающие немецкий язык и немецкие уставы, хотя мало кто из казаков-эмигрантов, не говоря уж о «подсоветских», соответствовал этим требованиям. Однако вскоре благодаря усилиям генерала П.Н. Краснова[586] этот приказ был отменен, и казаков стали принимать в корпус вне зависимости от знания ими немецкого языка. Таким образом, использование казаков на офицерских и унтер-офицерских должностях должно было определяться лишь их профессиональной пригодностью.

Деятельность Резерва казачьих войск протекала независимо от Главного управления казачьих войск генерала П.Н. Краснова, однако отношения между этими двумя органами складывались благоприятно, и последнее активно помогало А.Г. Шкуро, не вмешиваясь в его действия. Однако на практике идея сбора казаков в единое воинское формирование столкнулась с немалыми трудностями, которые были связаны прежде всего с межведомственными отношениями внутри Рейха. Сложившуюся ситуацию наглядно иллюстрирует сообщение атамана Е.И. Балабина о трудностях, связанных с формированием инженерных частей из казаков в Праге: «Германская армия состоит из частей Вермахта и частей СС и СД… В Варшаве в батальоне СС более тысячи казаков и в сотне СД 250 казаков — новых эмигрантов. Но СС не имеет саперных, железнодорожных, танковых и других технических частей. Все это принадлежит Вермахту. Вермахт же никому не верит, и все формирования производит сам»[587].

Пожалуй, главной трудностью в работе нового органа было освобождение казаков с немецких заводов для зачисления их в строй. Несмотря на распоряжение Главного управления СС о том, чтобы таких рабочих увольняли с производства, администрация предприятий игнорировала его, ссылаясь на приказы германского трудового фронта. Освобождать казаков удавалось лишь после долгих препирательств с другими ведомствами. Были и прочие сложности в формировании казачьего корпуса, а именно — личность самого генерала А.Г. Шкуро. Вот как характеризует его деятельность в первые месяцы после назначения на должность начальника Резерва казачьих войск видный деятель казачьей эмиграции С.В. Маракуев: «Шкуро отозван в Берлин ввиду недостойного поведения в Вене… Он прикомандировывается к Главному Управлению, вероятно, по проискам Науменки (атамана В.Г. Науменко) и вопреки желанию Краснова, который этим назначением очень недоволен. Недоволен от также Ген. Науменко, который успел втереть в Гл. Упр. 9 кубанцев. В разговоре с Балабиным П.Н. высказал это недовольство, сказав о кубанцах, что „