Казацкие байки - [19]

              Понял Голопупенко, что попался старшина на его хитрость, головой мотает, ни за что не соглашается. Выждал хитрец, пока старшина не заставил всех зимовчан упрашивать его, только тогда с великой неохотой дал согласие:

               - Так и быть, почтенный, из уважения уступлю я вам свой посох. Но извольте выполнить два моих условия: верните охотникам половину добычи, ибо им тожить надобно семьи свои кормить, да  поклянитесь не держать на меня зла, если вдруг посох не захочет вам повиноваться.

              - Пусть все будут свидетелями, я принимаю оба твои условия! – старшина ответствует.

              Голопупенко взял у старшины ружье, а ему передал посох из акации. Получил старшина волшебный посох и возгордился.

              - Я возвращаю вам, люди, половину того, что вы принесли! - воскликнул он.- Больше не нужны мне ваши жалкие подношения. Отныне я владею волшебным посохом, и моей добычей станут самые крупные звери и птицы. Для начала я желаю получить медведя! Смотрите же,  люди!

               Старшина, подражая Голопупенке, поднял посох и громовым голосом произнес заклинание:

                - О волшебный посох! Пошли мне, старшине Часныку, большого медведя! - И кинул палку в кусты.

               Палка прошуршала в кустах, но в ответ не раздалося медвежьего рыка. Поглядел на кусты старшина, подъехал к ним на своей лошади, раздвинул ветки, — а никого! Только шустрые белки бросились врассыпную!

                Поняли тут зимовчане, как одурачил Голопупенко старшину, и окрестные деревья задрожали, осыпая жухлый лист, от дружного хохота. Долго смеялися люди над жадиной старшиной, а у того от бешенства руки тряслись и лицо стало, ровно буряк, багровым.

                 Заорал тута старшина, требуя вернуть ему ружье и охотничью добычу, двинул на людей коня. Но охотники не испугались, выставили копья, подняли луки, и все хохотали прямо в лицо чванливцу. Струсил старшина и поскакал прочь, не смея даже повернуть головы...

Как Голопупенко у цыгана коня купил

                       Пошел одного разу Голопупенко на ярмарок коня покупать.

 Ибо завелося у его с десяток талеров. А куды ж казаку прибыток тратить, как не на коня? Его-то конь – Забияка погиб в бою с крымчаками, а казак без коня – кругом сирота…

                       Идеть, значить, Голопупенко, а навстречь ему цыган коняку ведеть. Глянул казак, а конь-то боевой. И, видать, совсем недавно в сраженьи побывал, бо хром на две ноги, да и спина вся шаблюками порубанная. Словом, панове, не гож боле конь для битвы.

                       А только стало вдруг Голопупенке столь жалко того коня, что говорит он цыгану:

                       - И куды же, добрый человек, ты такого доходягу ведешь?

                       - Знамо куды, - цыган ответствует, - на мясо дитям.

                       - А скольки же талеров ты за его отдал, шановный?

                       - Да нисколько, - цыган плечами пожимает.- Сменял я двух коней гарных на двух похужей, да с доплатою. А этого мне в придачу дали, бо грошей у покупателей не було боле. Тех двух я тож продал, а этого кто же купит? Вот и веду на мясо в табор свой.

                       - А што, добродию, ежели я тебе за этого бедолагу дам талера?

                       - Да на што мине твой талер, ежели я сегодня десять выручил? А дети вить есть просят мясцо-то, их талерами не накормишь.

                       Однако же Голопупенко такой казак был, панове, что никогда не сдавался. Коли уж решил коня заполучить, то все действия предприметь, но свово добьется.

                        «Э-э, - думает казак, - ежели на деньгах тебя на взял, то на спор возьму. Ибо никогда цыган не признаеть, что казак его в споре победил».

                        - А што, - молвит, - готов я с тобою об заклад побиться, што вот, скажем, пойдем мы с тобой на речку и обратно воротимся, но коня сего ты так и не напоишь.

                         - Это как же? – цыган вопрошаеть. – Ты мне помешаешь, чтоль?

                         - И я тебе мешать не буду, и никто не будеть, а только не выйдеть у тебя коня напоить.

                         - А спорим, я так понимаю, пан казак, на мово коня? Ежели я не напою его, стало быть, он тебе переходить. Тута все мине понятно. Но вот, ежели напою я коня, и мы сюды же возвернемся, что ты-то мне дашь?

                        Тут достаеть Голопупенко из-за пояса гаманец невеличкий, да шнурок на ем развязываеть. Ссыпал на ладошку десять талеров срибных, да и показываеть цыгану. Вот, мол, все свои талеры и отдам…

                        Загорелись глаза у цыгана огнем алчущим. « А давай!» - говорит, и шапкой об землю бьеть.

                        Пошли они на речку Крынку, что неподалеку протекала. А Голопупенко все цыгану побасенки казацки рассказываеть, думать думки не даеть.

                        Вскорости дошли они до речки, и цыган едва уже коня в воду чисту да прохладну не завел.

                        - А постой-ка, брат цыган, - говорит вдруг Голопупенко. – Что же мы без свидетелев-то пошли? Ведь ты, хитрая шельма, скажешь потом, што напоил коня, а я скажу – не напоил. Да так и будем с тобою до скончания века спорить!