Казачья кровь - [8]

– Твой дед был очень мудрым человеком. Конечно, сдав испытание, ты всё равно будешь должен продолжать тренироваться. Но после него тебе станет проще.

– Чем проще? Я знаю, что такое испытание. Это сложно. Очень сложно. Но что изменится после него?

– Прежде всего, ты сам.

– И правда странный разговор, – растерянно усмехнулся Гриша. – Вот скажите, мастер. Раз вы предлагаете мне ехать в монастырь, значит, вы уверены, что я смогу выдержать то испытание, верно?

– Можно сказать и так.

– А раз так, то что мне мешает просто продолжать учиться?

– Просто так, без испытаний?

– Да. Например, бросая ножи, менять углы и порядок бросков, увеличивать расстояние, действовать в обратном порядке. Да много чего придумать можно.

– Можно. И никто тебе не станет мешать. Но я не понимаю, почему ты не хочешь пройти испытание? С чего ты вдруг так заупрямился?

– Я не упрямлюсь, мастер. Просто я казак и уже выдержал главные для себя испытания. А всё остальное – это скорее для собственного интереса.

– Она была права, а я – старый дурак, – грустно усмехнулся мастер.

– Кто она? – не понял Гриша.

– Яна. Она с самого начала знала, что ты откажешься, и сразу сказала мне об этом. Я не поверил. И оказался в дураках.

– Вы не дурак, мастер. Это просто я другой. Не такой, как остальные, кого вам приходилось учить.

– Вот потому я и сделал глупость, не заметив этого сразу.

– Простите, мастер. Я не хотел вас обидеть, – растерянно повинился Гриша.

– Здесь нет твоей вины. Ты такой, какой есть. И я не в обиде.

– Так вы продолжите меня учить?

– Мальчик, как ты думаешь, почему я вдруг заговорил с тобой про испытание именно теперь?

– Не знаю.

– Да потому, что я передал тебе всё, что знаю сам. Теперь тебе осталось только отточить полученные знания.

– Но ведь наши тренировки не закончатся? – с надеждой спросил парень.

– Если ты сам того не захочешь, – улыбнулся мастер, хлопнув его по плечу.

– Спаси Христос, мастер. Тогда утолите моё любопытство, – с облегчением улыбнулся Гриша.

– Ну что ещё? – сварливо отозвался Лю.

– Откуда вы так хорошо наш язык знаете?

– Я ещё мальчишкой был, когда в наш монастырь пришёл человек. Казак. Он был ранен и нуждался в помощи. Братья вылечили его, и это был первый человек, от которого я узнал, что мир очень велик. С ним я и начал говорить по-русски. Потом, став послушником, я часто выходил за территорию монастыря, чтобы узнать о жизни вокруг как можно больше. Это тоже было испытание. Подростков отправляли в большой мир, не давая им ничего, кроме посоха и чаши для подаяния.

Они должны пройти по тайге, дойти до какого-нибудь поселения и прожить в нём ровно год. Кто-то выполнял всё за год, а кому-то и пяти было мало. А некоторые вообще не возвращались. Всё в руках Будды. Были даже такие, кто оставался жить в тех деревнях и создавал свою семью. И когда об этом узнавали, их не трогали. Каждый выбирает свой путь сам. Но самое главное, дети таких послушников однажды тоже могли прийти в монастырь и стать учениками. Это не возбранялось.

Мастер умолк, задумчиво разглядывая небо на горизонте, словно видел перед собой те далёкие дни.

– Интересно. А что было дальше? – не удержался Гриша, которого захватил этот рассказ.

– А дальше была длинная жизнь, в которой молодой и упрямый как осёл монах бродил по земле и везде чему-то учился, – грустно усмехнулся мастер. – Но рано или поздно всему приходит конец. Вот и моим исканиям тоже пришёл. Однажды случилось нечто, после чего я понял, что больше не хочу так жить, и отправился обратно. В монастырь. Но не дошёл. Было всякое в пути, и однажды я столкнулся с генералом. Имён я называть не стану, скажу только, что сейчас он является главой всей службы. Так я стал учить всех, кого ко мне приводили.

– И стали легендой службы, – улыбнулся парень.

– Громкое слово, не более, – отмахнулся мастер и, потянувшись, предложил: – Пошли лучше чай пить. А то от долгих разговоров в горле пересохло.

* * *

– Здрав будь, брате! – раздался медвежий рёв, и Гришины рёбра захрустели в могучих объятьях.

– Сёмка! Бугай бешеный, раздавишь! – глухо прохрипел парень, делая слабые попытки вырваться.

– Как же, раздавишь тебя, – продолжал реветь Семён, отпуская Гришу.

– Что сила, что голос, – усмехаясь, проворчал тот, демонстративно ковыряя в ухе.

– Полгода не виделись. Как дела? – улыбаясь от уха до уха, спросил Семён, хлопнув приятеля по плечу так, что тот невольно присел.

– Слава богу, жив. А ты как? Далеко ездили?

– А ты не знаешь? – вдруг удивился Семён.

– Чего не знаю? – насторожился Гриша.

– Так женили меня, – смущённо развёл гигант руками. – Потому и уезжали.

– И как? Толк-то есть?

– Так на сносях моя. Батя от радости аж помолодел. Думал, отстанет теперь, а он ещё больше на меня наседать начал.

– Ничего. Терпи. Вот получит внука в руки, так разом про тебя забудет.

– Скорее бы уже. А ты чего опять такой смурной? Случилось чего?

– Вроде и нет, а если подумать, то вроде как чего-то и намечается, – пространно ответил Гриша.

– Не темни, брате. Рассказывай, что за беда? – потребовал гигант.

– Так нет беды, – почесав в затылке, признался Гриша. – Просто вдруг снова та история старая всплыла.