Казачий дух - [18]

— К тому же, я не знаю их номера…

На одном из крутых поворотов американцы снова стали приближаться к беглецам. Мимо "пежо" прогрохотала парочка безразмерных трейлеров, обдавших машину валами брызг. Стеклоочистители заработали с удвоенной энергией.

— Только бы этим недоумкам не пришло в голову устроить нам аварию. Места здесь безлюдные, а дорога скользкая, — снова решила Мария поделиться с мужем не слишком веселыми своими мыслями. — Для них это пустяковое дело.

— Перестань фантазировать. Насмотрелась американских боевиков и вообразила себе черт знает что, — пробурчал Серж, не отрывая взгляда от дороги. — Ты подумала о том, что сейчас сказала?

— Тогда разъясни мне, пожалуйста, зачем они увязались за нами? — в глазах женщины появился тревожный блеск.

— Затем, чтобы узнать, кто мы такие, откуда приехали. И почему заинтересовались русским Барсуковым.

— Но мы к вилле этого Барсукова не подходили.

— Зато имели контакт с его другом.

— Хорошо, а что же дальше?

— Они отстанут от нас, как только мы приедем в Дувр и погрузимся на паром, — пояснил Серж, добавив в голос мягкости. — Прежде чем устраивать нам аварию, им надо убедиться, что мы этим людям не являемся прямыми конкурентами.

— Но если бандиты за нами увязались, значит, они так и думают.

— Не уверен. Сначала им надо это доказать…

До самого Дувра неизвестные люди из автомашины, пристроившейся в хвост Сержа с Марией, больше не пытались их обгонять, не говоря о том, чтобы устроить им аварию. А спустя пару недель, когда молодая женщина снова находилась в кабинете своего супруга, просматривая лоты, выставленные на аукционе "Сотбис", зазвонил сотовый телефон. Она долго пыталась выяснить, кто набрал ее номер, но трубка упорно молчала. И тогда Мария поняла, что угроза, исходившая от незнакомцев, притормозивших возле особняка Кельвина Паркинса в английском городке Эпсоме, которую они с Сержем почувствовали шкурой, не собирается исчезать бесследно. Она лишь ждет своего часа, чтобы нанести упреждающий удар по ним, проявившим нежелательный кому-то интерес к диадеме работы итальянского ювелира Николо Пазолини. Мария посмотрела на портрет знаменитого деда, висевший на стене напротив, и еще крепче сжала зубы. У нее тоже был галльский характер, не уступавший в упорстве достижения цели казачьему характеру ее мужа.

Глава третья

Подвижное войско из терских казаков, призванных из нескольких левобережных станиц, третий день подряд пробивалось по горным дорогам к логову имама Шамиля, предводителя кавказских абреков. Станичников вел полковник Панкрат Дарганов, возведенный в этот чин на войсковом кругу после гибели его отца Даргана Дарганова и назначенный этим же кругом походным атаманом. Вокруг возносились в небо неприступные скалы с снежными вершинами, закрытыми облаками, они вставали на пути войска, ощетинившегося пиками, отвесными стенами, заставляя вновь и вновь спускаться в узкое ущелье с гремящей по его дну горной речкой, заваленной обломками скальных пород. Другой дороги больше не было. Лошади осторожно переставляли копыта, нащупывая твердую поверхность, и все равно нескольких из них, поломавших ноги, пришлось прирезать. Позади осталась Большая Чечня с равнинными и горными чеченскими аулами, которые терцы старались обходить стороной, чтобы не ввязываться в бой раньше времени. Впереди вздыбился такой же непокорный Дагестан с не одним десятком народов, объединенных Шамилем в мощный кулак, враждебный Российской империи. Редкие селения, состоящие из нескольких саклей, здесь были недосягаемыми, они ютились на головокружительной высоте и походили на орлиные гнезда с выбившимся из них пухом — такими казались снизу стены домов, сложенные из обломков скал. Пока все было тихо, уверенные в своей недоступности, горцы не слишком заботились о безопасности, забывая выставлять наблюдателей. Но тишина эта могла взорваться в любой момент, потревоженная всего одним гортанным возгласом. И тогда сверху ринулись бы на дно ущелья каменные водопады, а удальцов, пожелавших потревожить этот край своим появлением, из-за каждого угла поджидала бы смерть в виде ружейного дула или острой сабли.

Панкрат понукал своего кабардинца вперед, сейчас им владела только одна мысль, вызывающая чувство мести за своих родственников. За месяц, пролетевший с того момента, когда абреки похитили его меньшего сына Павлушку с младшей сестрой Марьюшкой, а отец был убит выстрелом чеченского разбойника, он с братьями и зятем, французом Буалком, так и не вышел на горцев, причастных к трагедии всей семьи. Никто из пленных абреков тоже не решился указать на место пребывания исполнителей мести, чтобы отнять у них сестру с сыном, или хотя бы выкупить их за деньги. А если не получилось бы ни одно, ни другое, отомстить им по законам гор за все преступления. И полковник сам решил добраться до логова имама Шамиля, главного виновника семейной трагедии, укрывшегося в неприступном дагестанском ауле Гуниб, чтобы вытрясти из него разбойничью душу и поставить в споре казачьих с чеченскими родов окончательную точку. В том же ауле прятались и другие кровники Даргановых. Русские военачальники при штабе в Кизляре отказались поддержать затею атамана. Они по прежнему считали, что имам ничего из себя не представляет и поймать его проще пареной репы, было бы желание на то государя императора. Мало того, эти начальники стали препятствовать походу, объявив внеочередной призыв терцов на службу в Санкт-Петербурге, и отсылая их на турецкие кордоны. Взбешенный отказом русских, которым служил верой и правдой, Панкрат с братьями вскочили на коней и поскакали по станицам, поднимая терцов на басурманов. Они объехали четыре казачьих поселения — Червленую, Ищерскую, Шелковскую и Наурскую — ни в одной из них не узнав отказа. Вооруженные до зубов сотни собрались в станице Стодеревской, на дух не воспринимая отговорок москальских штабистов. На следующую ночь все они переправились через Терек и устремились на вражескую территорию. Им удалось проскочить незамеченными большую часть расстояния до змеиного гнезда, а потом сама природа встала на их сторону, по утрам и ближе к вечеру напуская в ущелья клубы тумана.