Каюсь - [23]

Благо мы подходим к метро. Это дает мне хоть какую-то передышку, но сев на свою электричку все же отвечаю.

– Я еще не знаю, что буду делать в воскресение. Давай я тебе ближе к выходным дам ответ? – уклончиво произношу, следя за реакцией Стаса. Но он все так же улыбался.

– Договорились, – кивнул он, вызывая у меня раздражение.

Так и хотелось спросить: « Неужели не ясно, что не хочу я с тобой встречаться?» Не люблю навязчивых людей.

Всю последующую дорогу, мы говорили о работе, но меня и это напрягало.

Когда подошли к моему дому, облегченно выдыхаю. Я чувствовала себя неловко, прощаясь, а когда Стас наклонился и поцеловал меня в щеку, чуть не зарычала от досады, мысленно обласкав парня всеми известными мне матами. Резко отстранившись, отдала куртку и, холодно сказав «пока», зашла в подъезд не оборачиваясь. Мне оставалось надеяться, что мое поведение будет принято к сведенью.

В квартиру я поднялась взвинченная и злая. Это сразу же было замечено тетей Катей.

– Ты чего недовольная такая? – спросила она, когда я вошла в зал.

– Как отвязаться от ненужного ухажера? – вырвалось у меня от досады. Сев в кресло, я со стоном наслаждения вытянула уставшие ноги, а потом перевела взгляд на крестную. Она на секунду оторвалась от своего сериала, ничуть не удивленная моим вопросом, и не раздумывая, ответила:

– Завести нужного.

Я усмехнулась и продолжила отвлекать ее от просмотра:

– Это проблематично. Вы ведь не разрешаете с мамой .

– Верно. Никаких мужиков! А то плакала твоя учеба. Но ты можешь сделать вид, что ухажер у тебя имеется.

– Все знают, что я одна, – призналась я с сожалением.

– Ой, Янка, вот учу тебя, учу. А ты все такая же простая, как три рубля. Не очень умно с твоей стороны все рассказывать о себе. А что там за ухажер–то нарисовался? – окончательно потеряв интерес к сериалу, переключила она все внимание на меня.

– Стас, который со мной работает, – призналась я с тяжелым вздохом, прикрывая глаза.

– О, хуже служебных романов может быть только роман с женатиком! – глубокомысленно изрекла крестная, по дороге на кухню, – Кушать будешь?

– Да поздно уже, – устало откликнулась я, открыв один глаз.

– Садись, поешь, а то исхудаешь, сиськи обвиснут и будут как уши кокер-спаниэля.

Я засмеялась. Тетя Катя улыбнулась и продолжила меня уговаривать.

– Чуть-чуть совсем положу.

– Ну, давай, – согласилась я, поднимаясь с кресла и еле передвигая ногами, подошла к столу, – Что мне все-таки делать? – спросила я, садясь за стол. Передо мной тут же возникла тарелка с салатом и небольшой отбивной. Тетя Катя села напротив и пожала плечами.

– Не знаю, Янка, просто игнорируй. Может быть, дойдет до человека.

Я согласно кивнула, принимаясь за еду.

– Ты чего сотовый не взяла с собой? Лерка уже весь телефон разбила, да и мать тоже переживает, где ты ходишь допоздна, – спросила она спустя минуту.

– Зачем он мне на работе нужен? – пробубнила я, жуя.

– Ты что-то с Лерой ни разу за эти три недели не виделась, – осторожно заметила крестная. Я сделала вид, что вопрос нисколько меня не смутил.

– У меня нет времени. Да и мы созваниваемся каждый день, – коротко ответила я, отставляя пустую тарелку.

Поблагодарив тетю Катю, поднялась из-за стола. Мне не хотелось развивать беседу на тему моих отношений с Лерой.

Как ни противно признавать, но я завидовала подруге по-черному. Каждый ее день был насыщен событиями, новыми знакомствами, впечатлениями и знаниями, которыми она спешила со мной поделиться. Мне же рассказывать ей было абсолютно нечего, кроме сплетен и склок, которыми была богата моя рабочая жизнь. Точнее – существование. Подобное положение дел вызывало у меня чувство собственной ущербности.

Я люблю Лерку и очень сильно к ней привязалась за эти два месяца. С ней всегда весело, она поддерживает меня, как может, но каждый раз после разговора с ней у меня на душе все равно остается неприятный осадок от понимания, какой могла быть моя жизнь, если бы я не была, как правильно выразилась крестная « простая, как три рубля».

Спать я легла с очередной порцией безнадежных мыслей, но усталость не позволила долго заморачиваться и я уснула.

А утро, как всегда, оказалось мучительным и торопливым. Не выспавшаяся, голодная и злая спешу на проклятую работу, матерясь про себя из-за отвратительной погоды, превращающей меня в чудище. Как назло, когда я вышла из дома, пошел дождь, а я без капюшона и, конечно же, без зонта. Пока добралась до ресторана, промокла насквозь.

Не успела войти, как Алла огорошила меня тем, что Ксю заболела, и мне придется взять ее столики.

Чертыхаясь, влетаю в раздевалку, где в считанные минуты срываю с себя мокрую одежду и быстро натягиваю форму. Наш повар по салатам додумался прихватить с собой фен, к которому теперь выстроилась вереница желающих. Я присоединяюсь к ожидающим, благо у многих короткие волосы. Моя очередь подошла быстро, но времени остается всего несколько минут. Торопливо сушу волосы, а затем стягиваю их в шишку. Подхожу к зеркалу и ужасаюсь: от тонального крема не осталось и следа, наэлектризованные экстремальной сушкой волосы торчат в разные стороны, пусть и расчесаны, на щеках румянец, словно мне по ним нахлестали, а глаза горят от злости и раздражения.