Кайкки лоппи - [20]

— Какого рожна! — заорал мент, но подавился остальными словами, потому как Юра, разухарившись, приложился ему по голове всеми своими девяносто килограммами, вложенными в сокрушительный удар. Милицейская фуражка упала на грязную траву, следом опустились мент и на него сверху тот, что совсем недавно хвастался ножиком.

Юра вмиг остыл к драке и вспомнил, что если с мента уронить фуражку, то посадят на три года, опустил руки и похолодел: на него накатывалась, дудя в свои свистки, целая милицейская прорва. Где ж вы раньше были, демоны?

Он посмотрел по сторонам, лелея непонятную надежду, но выход был только один: сдаться правосудию, как должен был поступить законопослушный гражданин. Вокруг вдруг сделалось многолюдно: бритоголовые парни с гиканьем и пересвистом обрезками труб, кастетами и цепями гнали испуганную и уже неспособную к сопротивлению массу смуглого народа, ориентировочно принадлежащую к «кавказским» этническим группировкам. Кто-то из черных был перемазан в крови, кто-то падал без движения, сраженный метким ударом.

А менты, придерживая на ходу фуражки, скакали, как атакующие буденовцы, лавируя между опьяненными побоищем бритоголовыми парнями, перепрыгивая через неподвижно лежащих кавказцев. Их горящие глаза на перекошенных дикой нечеловеческой злобой лицах, как прицелы, упирались в растерявшегося абитуриента Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта.

«Не бывает безвыходных ситуаций — есть неприятные решения», — мудрость всплыла лозунгом в оцепеневшем мозгу обреченного парня. Обреченного — с точки зрения Закона. Но хотелось спастись, пусть даже отказом от законопослушания. Юра, с трудом подавив оцепенение, неестественно медленно наклонился за сумкой, заторможено повернулся в сторону, и сделал первый шаг «away from the troubles». Менты завыли отчаянным ревом заедающей пластинки: «Стооооояааааать!» Второго шага у парня не получилось: поверженный милиционер, весь в горячке служебного рвения, отбросил с себя черного и подполз на расстояние вытянутой руки. Этой рукой он и зацепился за Юрину штанину, про себя, наверно, говоря священную чекистскую клятву: «Врешь — не уйдешь!»

Но теперь приоритеты в голове у Юры вернулись на свои места: нужно спастись, если уж не любой ценой, то малой кровью. Он, как футболист, практически без замаха пнул сержанта в подбородок, и тот затих со счастливой улыбкой рядом с неизвестным чернозадым гостем города.

Юра стартовал с первой космической скоростью, в два шага безумным стилем «ножницы» преодолел живую изгородь и помчался вдоль домов и неизвестных заборов. Конечно, убежать от родной милиции ему было бы не суждено, но тут он услышал из проходной чей-то крик шепотом:

— Сюда, чувак!

Не потратив на раздумья ни полсекунды, он помчался на голос. Сзади бесновались и топали ботинками милиционеры, проклиная отсутствие табельного оружия, Юра резал воздух грудью, стараясь нагнать влекущего его в тайное убежище человека. Пришлось преодолеть серию поворотов между домами, потом несколько проходных дворов, потом длинный забор, за поворотом которого у мусорных баков была вполне приемлемая для проникновения дыра. Вот туда-то он и влетел, почти нагнав своего спасителя. Точнее, спасителей.

— Теперь спокойным шагом до кубрика! — сказал один из незнакомых парней.

Легко сказать, перейти на шаг, когда только что мчался со скоростью лужской электрички, сердце заколотилось где-то в горле.

— На территории бегать не рекомендуется, — сказал другой. — Бежишь — значит облажался. Доложат старшине, оставит без увольнительной.

Они прошли до подъезда, где у открытых дверей покуривал человек в странной форме с повязкой на рукаве.

— Ну? — спросил он.

— Потом, потом, Тулуп! Зайдем в кубрик, потом расскажем.

Зашли в комнату, где стояло четыре кровати и столько же тумбочек, стол и табуретки.

— Толя, — протянул руку тот, что повыше.

Юра представился.

— Андрей, — сказал другой. — Здорово ты мента выключил. Молодец. И этого черножопого тоже неплохо отделал.

Юра пожал плечами и полез в сумку: одна банка лопнула и вытекла рассолом куда-то в дырку, проделанную осколком стекла, другая — о, чудо! — была вполне цела, а книги даже не замочились.

— Хорошо, у них собак нет, а то по следу рассола к нам бы пришли, как по Бродвею, — ухмыльнулся Толя.

— Каких собак? — Юра поднял голову.

— Да этих, служебно-розыскных. Придется тебе сегодня здесь заночевать. Если, конечно, не хочешь, чтоб замели в ментовку. Местный, или как?

Юра в нескольких словах рассказал, кто он и откуда.

— А где это я? — спросил он, закончив свое представление народу.

Ребята рассмеялись, ответил Андрей.

— Ты в Ленинградском мореходном училище, Юран! А мы, стало быть, курсанты. Такое вот дело, брат. Неужели никогда не слышал о таком?

Юра отрицательно закачал головой. В это время пришел Тулуп и принес бутылку водки. Огурцы промыли под водой и слопали. Сначала одну, потом другую банку. Прости, Прошка, что не донес!

А ночью нагрянул какой-то дежурный. Топорща усы, он гудел откуда-то из-под потолка:

— Кто таков? Почему не знаю? Как пробрался в расположение?

За Юру ответили новые друзья. Абитуриент, мол. Земляк, только с поезда. Не спать же под забором!