Кайкки лоппи - [12]

Люська ушла спать, но источник алкоголя не иссяк. Закончились берега с вкусными и питательными закусками округ него. Для разухарившейся компании это был не повод прекращения своей деятельности. Запивали водичкой, заедали галетами из сухпая спасательного мотобота.

— Паша! — сказал Боря, делая головой слабые качающие движения, словно помогая своему взгляду сфокусироваться. — Ты, говорят, в морской пехоте служил?

— Было дело, — согласился штурман.

— А вот давай сейчас в спарринг с тобой встанем!

— Зачем?

Боря развел руками по сторонам, удивляясь этому недопониманию:

— Я с шести лет каратэ-кеокусинкай занимался.

— Молодец, — сказал Паша и запихал себе в рот сухую, как подошва, галетину.

— Точно! — обрадовался Леша. Как человек, имеющий за плечами двухгодичную воздушно-десантную подготовку, ему было бы любопытно посмотреть, как могут работать в паре сугубо гражданский Боря и морпеховский Паша. — Покажите, кто на что горазд.

— А я буду судья, — разливая по стаканчикам спиртное из бутылки без этикетки, вставил Иваныч.

— А Пров сказал: «Царю!» — сказал Пашка.

— Это как? — удивился каратист.

— Некрасов. «Кому на Руси жить хорошо», — провозгласил, как тост, штурман и поднял свою емкость. — Токмо здоровья для.

Все схватились за свои стаканчики и даже поднялись с мест. Последним, чуть покачиваясь, подчиняясь примеру, встал Пашка.

— Ну, Паша, выходи сюда. Сейчас мы покажем, какими грациозными могут быть поединки в исполнении настоящих мастеров, — не унимался Боря.

Пашка вышел на середину рубки: спереди локатор, сзади переборка и входная дверь, с обоих боков по пять метров свободного пространства. Боря встал перед ним и начал прыгать, махая руками и дрыгая ногами.

— Разомнусь чуть-чуть, — сказал он.

Пашка смотрел на все эти этюды бессмысленным взглядом и хотел, было, уже уйти обратно на свое место, но Боря встал в стойку и объявил:

— Я готов. Нападай!

— Зачем? — опять удивился штурман.

— Ты нападаешь, он защищается, — предложил Леша.

— Боря! Ты же наш, советский — проговорил Пашка.

— Вообще-то, украинский подданный. Ну, давай, нападай.

— Но родился-то в Советском Союзе?

— Ну, да.

— Значит, наш, советский. Я нападать на тебя не могу.

— Тогда пусть Борька атакует! — снова предложил Леша.

— Ладно, — кивнул головой Пашка. — Только тогда нам надо было в чистое белье переодеться.

— А это зачем? — развел руками перед Иванычем Леша.

— Солдаты перед боем всегда должны были в чистое переодеться, чтоб при ранении не произошло заражение крови. Старое белье — гарантированный сепсис, — неожиданно выдал боцман. — Понял, мамонт?

— Э, так дело не пойдет! — всполошился Леша. — Паша, вы же понарошку биться будете. Понял? Не до крови и увечий. Просто обозначая удары. Вы же не враги!

Боря в это время, чуть теряя равновесие, менял стойки, очень серьезно поглядывая на штурмана.

— Ну, вы начнете, или нет? А то все пойло выветрится, — сказал боцман и махнул своей когтистой лапой. — Брейк!

Боря махнул ногой чуть ли не до подволока и нанес прямой удар рукой. Пашка стремительно ушел в сторону и дернул правой рукой за штанину опорной ноги противника. Боря приложился об палубу всеми костями.

— Цуки-ваза, — начал, было, комментировать Леша, но запнулся и добавил. — Хулиганство какое-то, а не подсечка.

Боря перекатился назад через голову, встал, на коротком шаге левой ноги поднял правую и, разворачиваясь, как плетью нанес ей удар по голове.

Но Пашка легко наклонился, ухватился рукой оппонента за шею и дослал вперед, то есть себе за спину. Боря улетел, болтая руками — ногами, как сорванный бурей парус, хлопающий полотнищем на ветру. Врезался в полку со штурманской литературой и слабо хекнул. Лоции и Журналы информации судоводителей один за другим попадали на палубу.

Боря вновь яростно бросился вперед, отчаянно махая руками, нанося удары и ставя блоки. Пашка несколько раз неуловимо повел плечами, покрутил непонятным образом кистями, и Боря уже привычно помчался навстречу штурманскому столу, выдрав с корнем прикрученную к нему настольную лампу.

Леша с Иванычем сидели, раскрыв рты. В дверях тоже с раскрытым ртом стоял капитан Аркаша. Его каюта располагалась как раз под рубкой, так что его наверняка заинтересовал топот и неясное буханье сверху. Еще больше его заинтересовал, даже поразил стремительно пролетающий мимо Боря, неприятно удивил застывший с опущенными руками и смотрящий куда-то перед собой Паша и просто взбесил вид двух других членов команды, поднявших перед собой пластиковые стаканчики со вполне определенным содержимым.

— Эт-то что т-тут т-такое? — на самой высокой ноте, недоступной даже поварихе Люське, заикаясь, провозгласил он.

Леша с боцманом растворились в воздухе, только хлопнула дверь с мостика на крыло надстройки. Вместе с ними пропали, будто и не было, бутыль с неизвестным содержимым, все пластиковые, непустые стаканчики, поднос с остатками былой закуски и пять вилок. Боря слез со стола и стал по стойке «смирно». Пашка молниеносным движением достал из-за уха припасенную сигарету, запихал ее в рот и стал энергично жевать.

Аркаша, бешено вращая глазами, потеряв дар речи, подошел к штурману и шумно втянул в себя воздух. От Пашки пахло хорошо пережеванным табаком сигарет «LM». У Бори на губах пузырилась кровь, а запах был такой, что капитану можно даже было и не подходить.