Кавказский капкан. Факты и комментарии - [9]

Есть, правда и третий путь, парадоксальный, озвученный Шамилем Басаевым. В стиле покойного Радуева Басаев предлагал в случае беспорядков в Москве использовать для умиротворения его отряды. Морской бандит на службе короля, это уже не пират, а корсар, капер. Горный бандит на службе — это милиционер. Что-то вроде мамлюков в армии Наполеона или иностранного легиона в современной Франции. Четвертый путь, византийский, к сожалению наиболее реальный. Сибаритствующие греки не желали воевать. Они просто покупали одних варваров и натравливали их на других или формировали из них императорскую гвардию. Так что выход печальный и постыдный — надо либо откупаться, что мы и делаем, либо вести войну на уничтожение.

Можно сказать, что в процессе чеченского кризиса интеллектуальная и политическая элита России предала общество. И не потому, что ее купили, а по убогим идеологическим, «идейным» соображениям, свойственным «образованщине». Эти соображения — пацифистские, либеральные, русофобские, «гуманные» — итог бесовской пляски на костях идеократии, разрушения старых стереотипов и не приобретения новых. Советское подсознание предусматривала нравственное и идейное хамелеонство, разрушение естественных представлений о праве и государстве и "естественно-врожденный" цинизм, вариативность ценностей, жонглирование неосмысленными, не имеющими собственной основы относительными понятиями — вульгарно понимаемой «демократией», примитивно представляемой «свободой», шизофренической "рыночной экономикой". Результат — коктейль из самоуничижения и материально-меркантильных интересов в духовном вакууме. Парадоксально ощутимая пустота за словами-символами, не имеющими сами по себе смысла.

Обладая советским подсознанием и подсоветским сознанием (термин христианского философа Д. Ханова), либерально мыслящая, влиятельная часть общества фактически продекларировала отказ от национально-государственного подхода к решению проблемы. Защита интересов государства, общества, если на эти интересы совершалось реальное покушение, выглядит в их глазах постыдной, поскольку в той или иной степени ущемляются частные права и личные интересы. Даже война — прямое покушение на благополучие государства — не смогла объединить общество, управляемое интеллектуальными отморозками с перевернутым подсоветским сознанием.

Оперирование виртуальными «общечеловеческими» ценностями, а не конкретно человеческими, общественными, способно элементарно разложить любую армию, лишить её моральной поддержки. Ориентировать олухов, разделяющих благозвучные лозунги, на борьбу против собственной страны — за фикции, мыльные пузыри, пустые слова, а в итоге, за элементарные доллары. Банальные издержки индивидуалистического сознания — никто не хочет воевать за других, а тем более, за лживое, воровское, предающее граждан государство.

Солженицынский постулат: национальная идея это идея сбережения народа — до сих пор никем не услышан.

Существование России — Руси, как единого государственного образования, под большим вопросом. В национально- территориальных анклавах, как и следовало ожидать, все подготовлено для восприятия примитивного национализма и регионального сепаратизма. Чечня доказала, что она имеет ПРАВО, продемонстрировав право силы и силу — насилия. Чечня — пример, каким путем может пойти открытый, освященный правом наций на самоопределение и защитой прав человека, национальных меньшинств, распад российского государства. И в этом процессе примут заинтересованное участие все наши соседи, не говоря уже о сверхдержавах. Сейчас схожие процессы при схожих условиях и с разной степенью ускорения идут в Туве, Бурятии, Калмыкии, Башкирии… Более размыто в Саха-Якутии, Адыгее, Карачаево-Черкесии, Татарстане.

Взорван принцип многоэтничной России. Утверждается порядок иерархии привилегированных, ранжированных национальных территорий, имеющих большие или меньшие права. Причем утверждается — силой. Победа этнократии на части территории России хоронит идею государственности, как НАД этнического образования, идею гражданского общества. И в этом основные итоги чеченских кампаний.

Особый нюанс — самоощущение российского общества, оказавшегося в условиях, когда приватизирована не только экономика, но и государство. И не «советским» путем, когда государство приватизировал и отождествлял собой новый класс — номенклатура, а постсоветским, когда правящая элита относится к стране, как к временно оккупированной территории. Россию со времен Аскольда и Дира правители рассматривали, как свою вотчину, отчизну, большую усадьбу. Нынешняя Россия — сдана в аренду безликому акционерному обществу с ограниченной ответственностью. И назначенные управляющие знают только одно — воровать.

В условиях распада государственности нет никаких надежд на установление элементарного экономического порядка, весьма тесно связанного с обычным правопорядком. (Как само право с определенной иерархией ценностей и регламентированных приоритетов). На самом деле, либеральная экономика — это экономика, жестко регламентированная правовыми нормами. А «свободная» экономика отнюдь не означает отсутствия правил. Лагерный термин «беспредел» лучше иных характеризует то, что творится в Чечне и вокруг неё. И стороннему наблюдателю ясно, что находящаяся в России "пятая колонна" — чеченские авторитеты, банкиры, «бизнесмены» работали на войну. Это волки в кошаре. Но права волков, для свинской власти, превыше всего.