Кавказская война - [33]

Тогда все нагорное чеченское население, общество за обществом, восстало против мюридизма. Предупреждая движение наших колонн, жители аргунского края стали везде изгонять и резать своих наибов, духовных и всех дагестанцев, кто бы они ни были. Чеченские племена одни за другими присылали к генералу Евдокимову депутатов с изъявлением покорности. Это движение распространилось далеко; даже на такие племена, которых мы не могли поддержать за отдаленностью и которым, поэтому, должны были сами советовать, чтоб они подождали более благоприятного времени. Чеченцы мстили мюридизму за восемнадцатилетний гнет, давивший их своевольную личность, и со свойственной им пылкостью искренно протягивали нам руку. Из всего чеченского народонаселения у Шамиля осталась только Ичикерия, которою он управлял лично, и получеченское, полутавлинское общество Чаберлой. Но он не мог уже сомневаться, что и эти племена, при первом появлении русских, последуют общему движению.

В конце октября 1858 года обширное пространство гор от Военно-Грузинской дороги до Шаро-Аргуна признавало русскую власть. Для свободного движения войск вдоль Чанты-Аргунской долины была разработана удобная дорога, прикрытая тремя укреплениями; в Шатое водворена штаб-квартира навагинского пехотного полка. Оставалось только раскрыть вновь приобретенный край продольными путями и привести в порядок мелкие разбойничьи общества, населявшие его западную оконечность.

Пока происходили действия на Аргуне, генерал барон Вревский перевалился за снежный хребет и через общество Капучу вторгнулся во внутренние земли Анкратля, куда еще никогда не проникало русское оружие. Главные силы Шамиля были далеко; но многочисленное местное население, помня прошлогоднее опустошение Дидойского общества и опасаясь подобной участи для себя, стеклось под знамена своих наибов, с ожесточением оспаривая каждый шаг у наступающего отряда. Препятствия, противополагаемые в этом крае нашему движению природою и упорством жителей, были чрезвычайны. Заоблачные хребты, бездонные обрывы, леса, каменные аулы составляли почти непроницаемый лабиринт, где каждая десятина земли была крепостью для лезгин. Все время похода наши войска должны были пробиваться вперед открытою силою, штурмуя огражденные завалами кручи, колеблющиеся мостики, повешенные над бездной, и аулы с башнями, венчающие вершину почти отвесных скал. Несмотря на упорное сопротивление лезгин, защищавших такую местность, наш отряд в течение пяти недель опустошил семь обществ Анкратля, разорил более сорока каменных аулов и взял три укрепления с артиллерией. Но успех этой экспедиции дорого нам стоил. На приступе аула Китури генерал Вревский и несколько отличных офицеров были смертельно ранены. Принявши начальство над отрядом, полковник Корганов продолжал наступление, разорил последние дидойские аулы, оставшиеся на восточных пределах этого общества от прошлогоднего истребления, и затем только спустился с гор. Двукратное опустошение и потеря веры в Шамиля, все лето терпевшего поражения, произвели свое действие на жителей неприступного Лезгистана. Видя невозможность отразить наши удары и не смея принести покорность в своей земле, которой с наступлением осени мы не могли оградить, четыре тысячи анцухцев и капу-чинцев выселились с гор в наши пределы.

Движение генерал-адъютанта барона Врангеля к Мичикалу было, как уже сказано, только демонстрацией, назначенной для отвлечения сил и внимания Шамиля от Шатоя. Для решительного наступления со стороны Дагестана еще не пришло время. В 1858 году дагестанским войскам предстояло много невидных, хотя весьма важных трудов; надобно было вполне достигнуть цели, для которой была занята Салатавия, разработкою из Буртуная путей на Аух и на Кумыкскую плоскость. Завоеванием Салатавии связывались в одну действующую силу, сосредоточенную против северной стороны гор, войска Прикаспийского края и левого крыла; но для того, чтобы они связывались действительно, надобно было провести из Буртуная к оконечностям страны несколько просек, собрать рассеянное и до тех пор еще враждебное салатавское население и покорить ауховцев, упорно державшихся в своих лесных хуторах. Салатавский отряд был занят исполнением этих предприятий все лето 1858 года и всю следующую зиму. Кроме действий в Салатавии, дагестанским войскам приходилось еще охранять длинную пограничную линию от Сулака до снежного хребта. С основанием Буртуная главные силы Прикаспийского края были стянуты в северо-западном углу этой страны, отчего необходимо ослабели оборонительные средства собственного Дагестана; а между тем, как ни был стеснен неприятель, он располагал еще большими силами, и необходимость отчаянных мер могла устремить его на покорный Дагестан, как устремляла в этом году к стороне Владикавказа. В Прикаспийском крае надобно было действовать весьма осторожно.

Главные действия зимою, как и истекшим летом, предстояли генералу Евдокимову. С занятием Аргунского края войска левого крыла были раскинуты на слишком обширном пространстве, а между тем на них лежало исполнение самых важных предприятий. Главнокомандующий усилил левое крыло 8 батальонами из гренадерской и 18-й пехотной дивизий. При этом подкреплении генерал Евдокимов мог разделить свои силы. Оставляя на Аргуне отряд, достаточный для прикрытия последнего завоевания и новых чеченских поселений, он сосредоточил другие войска в Галашках, на западной оконечности страны, занятой чеченским племенем, у пределов военно-осетинского округа. Галашский отряд приступил к разработке этой глухой страны, составлявшей до тех пор одну безвыходную дебрю, в которой гнездились разбойничьи деревушки и беглецы со всего левого крыла. Войска расчистили просеки; но им невозможно было настигнуть малочисленное население абреков, скрытое по самым диким местам. Для этого генерал Евдокимов послал в горы две тысячи наездников из только что покоренного населения малой Чечни, под предводительством их наиба. Чеченцы рассыпались по лесам, истребили упорствовавших разбойников, а прочих заставили выселиться на плоскость. К концу года эта часть края была раскрыта и успокоена.