Кавказ. Выпуск III. Европейские дневники ХIII–ХVIII веков - [76]
Горцы, как и кабардинцы, несут магометанский закон, но больше по имени, чем на деле, ибо об исламе знают очень мало или совсем ничего, поэтому у них редко есть мечети и мулла.
Ингуши никакой веры не имеют, но веруют в единого Бога и Создателя всей твари, а об учителях христианства или ислама не имеют понятия и не могут сказать, откуда у них есть деление недели на 7 дней и что в 7-й день, то есть в воскресенье, от всех дел отдыхают, однако при этом они не отправляют никакого богослужения, наоборот, дважды в году, а именно 6 февраля и летом, содержат пост и после жатвы ездят для поклонения в отдаленное в горах место, где они приносят годовую жертву, а именно определенный к тому человек – «цанистаг», то есть чистый муж, закладывает несколько овец, которых дают знатнейшие фамилии, при великом собрании народа и приносит в жертву на каменном жертвеннике. Сей человек должен быть холост и непорочного жития, и жить в отдаленном месте в горах, где и поныне, как говорят, находятся развалины бывшей каменной церкви, статуи и надписи на камнях. Откуда это все произошло – ни ингуши, ни их соседи не помнят, ибо письмо им неизвестно. Они все говорят татарским языком, но столь разными наречиями, что соседи друг друга не понимают, да и сами кабардинцы говорят особым языком, не схожим ни с каким другим; они говорят, что не имеют письма потому, что на их языке писать невозможно. Я сам недавно сделал опыт и прилежно примечал произношение говоривших между собой кабардинцев, и нашел, что у них очень мало слов, которые можно записать нашими буквами: столь мало явственно и столь глубоко из горла, да и многие слова носом и небом без помощи языка и зубов выговариваются протяжно при их произношении, и что больше слышно неявственное и очень протяжное мычание, нежели ясные и различимые между собой слоги. Итак, кажется, нужно сперва выдумать новые буквы для таких тонов или установить особые характеры для каждого слова, как у китайцев. При этом нужно упомянуть, что многие почтенные особы в юности учатся у муллы татарской и арабской грамматике; живущие же у Кизляра и Астрахани и торгующие здесь знают русский язык.
Занимает юго-западное пространство, граничит к западу с Сунжей, с Малой Кабардой, к северу – с Тереком и тянется до Кизляра, с востока – с Дагестаном, с юга – с Кавказскими горами.
Она проименована по татарскому слову «кум», то есть песок, ибо многие местности песчаные; есть много плодородной земли.
Главные реки здесь: Ендери, Асаи, Мартан, Гик, или Еох, Рахнар, Алда, Аргунка, Дишалка, или Даплик, Карасу, Хунчамес, Мушак, Харкалан. Между ними находятся деревни и жилища князей и дворян трех народов: чеченцев, карабулаков, атахизов. К ним можно прибавить и четвертый народ – тавлинцев.
Чеченцы имеют над собой особого хана из поколения Али-Солтана.
Карабулаки состоят под княжеской фамилией Алдамир и под кабардинским князем Девлет-Гиреем, который живет в Гребенчуке. Местом впадения Сунжи в Терек владеет князь Такмазов и его братья.
Атахизы и мичкизы принадлежат княжеской фамилии Каплан. По ту сторону Аксая лежат земли княжеских фамилий Алима и Темиргамзии, которые, как и тавлинцы, больше в союзе с дагестанцами, чем с кабардинцами, и признают над собой персидское начальство. Впрочем, это народ грубый и склонный к грабежу. Это кочевые народы, которые больше 2–3 лет не живут на одном месте…
В обеих Кабардах каждый князь имеет при своем жилище мечеть и содержит муллу с 12 причетниками. Если у князя много разбросанных деревень, то у него и мечетей больше. Муллу обычно призывают из ближайшей турецкой провинции. Он не только отправляет всякую службу и церемонии, как чтение и толкование Алкорана, обрезание, погребение и т. д., но и содержит школу для детей знатных фамилий, где учит их читать и писать по-арабски и по-турецки. Он обычно избирает себе одного из способных учеников в помощники при школе и божьей службе, который у него живет, им воспитывается и назначается к будущему отправлению его должности и который всегда освобождает свое отечество от труда и иждивения, употребляемого на вызов муллы из Турции. Bпрочем, он состоит в отменной знатности у народа и во всех судебных делах бывает судьей вместе со старшинами. Князь, получая десятину, отдает мулле сотую часть своих доходов. Сверх того мулла получает от народа доход за обрезание, венчание, погребение и т. д., следовательно, живет богато.
По правилам ислама многоженство допускается, но кабардинцы не пользуются этим; если кто хочет иметь наложницу, тот должен содержать ее тайно, особенно от жены.
Жена не только смотрит за домашними делами, но и управляет всеми служанками, а в отсутствие мужа – и всем хозяйством, рабами и надзирателями, и потому могла бы и удалить свою соперницу.
От крепких напитков, вина и водки, свинины и других нечистых яств воздерживаться, в определенные часы молиться и т. д. – соблюдают у них все.
Каждый уезд подсуден князю или своему владельцу, который с приглашением старшин и муллы 1–2 раза в неделю производит суд и все поступающие дела и жалобы по-турецки, то есть без строгого разбора, тотчас решит, заставляя виновного удовольствовать обиженного; смотря по преступлению, приговаривает к телесному наказанию, а за смертоубийство повелевает тут же удавить или голову отрубить.
Очерки посвящены истории и культуре древнего и средневекового населения Центральной Азии и Бурятии. Нa основе комплексного изучения источников показаны процессы формирования и этнической истории монголов, бурят и якутов, взаимоотношения западноазиатского и восточноазиатского начал в сложении культур центральноазиатского типа. Предназначена учителям, студентам, учащимся, всем, кто интересуется древней историей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
Москва – это не только переплетение улиц и проспектов, но также и пересечение судеб людей, создававших и населявших город. Он рос и менялся в столкновении воль и характеров, новых веяний и освящённых веками традиций, здравого смысла обывателей и установлений начальства, продуманных планов и непредвиденных событий. Жители Москвы – богатые и бедные, местные и чужестранцы, обогнавшие свой век или приверженные традициям – создали этот город и передали его нам, а сами остались в названиях переулков, в силуэтах домов, в городских легендах и поговорках. Хотите узнать об этом? Вам поможет ПутеБродитель – серия авторских экскурсий, которые вы можете совершить самостоятельно (и даже не выходя из дому, если не повезло с погодой)
Основанное на документах Государственных архивов и воспоминаниях современников повествование о главной магистрали значительной части Центрального района современного Санкт-Петербурга: исторического района Санкт-Петербурга Пески, бывшей Рождественской части столицы Российской империи, бывшего Смольнинского района Ленинграда и нынешнего Муниципального образования Смольнинское – Суворовском проспекте и двух самых красивых улицах этой части: Таврической и Тверской. В 150 домах, о которых идет речь в этой книге, в разной мере отразились все периоды истории Санкт-Петербурга от его основания до наших дней, все традиции и стили трехсотлетней петербургской архитектуры, жизнь и деятельность строивших эти дома зодчих и живших в этих домах государственных и общественных деятелей, военачальников, деятелей науки и культуры, воинов – участников Великой Отечественной войны и горожан, совершивших беспримерный подвиг защиты своего города в годы блокады 1941–1944 годов.
Свидетельства очевидцев и долгожителей, данные архивов и музеев о появлении, жизни евреев, убийствах евреев на оккупированной в 1941–1943 годах Смоленщине и судьбах уцелевших.