Кавказ - [84]
Хубларовское дело, по кассационной жалобе, было в главном суде, который 29 января 1898 г. оставил жалобу без последствий. Производилось и дознание по инсинуациям на председательствующего по этому делу военного судью; но оно фактов г. Величко не подтвердило.
Председатель Кавказскаго
Военно-Окружного Суда Македонский.
От изд. 1) Первая и весьма серьезная неточность в письме г. Македонского, на которую находим нужным указать, заключается в его категорическом утверждении, что суд констатировал в хубларовском деле «ограбление денег и вещей у живых и мертвых». Это, безусловно, неправда. Все без исключения судебные отчеты по этому делу констатировали, что у жертв преступления ограблены не были ни деньги, ни ценные вещи, оставшиеся на виду. Убийцы даже не взяли портмоне с сорока рублями, находившееся в руках одного из убитых. Этот факт точно устанавливает характер преступления: тут не могло быть и речи об убийстве с корыстной целью. Мы искренно удивляемся, что г. председатель суда оказался столь неточно осведомленным в вопросе, дающем всему делу совершенно определенный характер. Эта существенная неточность сама по себе служит веским опровержением высказанного дальше г. Македонским утверждения, что «разбойники» хотели убить Голубева и Пирумова (конкурентов Хубларова) просто потому, что предполагали найти у них большие суммы денег. На Кавказе все чаще и чаще проявляется у многих тенденция сваливать на пресловутых «разбойников» преступления, в которых так или иначе замешаны всесильные армяне, — до покушения на жизнь князя Голицына включительно.
2) Укажем, как на характерную подробность, на упоминаемое вскользь г. Македонским особое постановление временного военного суда (оправдавшего первых подсудимых с Хубларовым во главе) о привлечении к ответственности других «суду не преданных лиц», на основании каких-то обстоятельств, обнаруженных судебным следствием. Тут речь, несомненно, идет между прочим и о Джафар беке Везирове, уважаемом больном старике, на которого указывает В.Л. Величко. По-видимому, «особое постановление суда» оказалось основанным на данных довольно шатких, ибо Джафар бека, пришлось отпустить после долгого предварительного заключения, не подвергая даже суду, причем Г. Иваненко отнюдь не встретил освобождения этой невинной жертвы неправды или грубой ошибки лирической речью, подобной той, какою он наградил более счастливого г. Хубларова.
3) Из трех фактов, которые г. Македонский собирается опровергать, первый, т.е. произнесение г. помощником военного прокурора оправдательной речи, вместо обвинительной, он не только не опровергает, но подтверждает целиком, доказывая только, что это законом не возбраняется. Но В.Л. Величко и не указывает на юридическую беззаконность этого факта, а просто отмечает его, как несомненный и характерный для данного дела.
4) Второй факт, т.е. приготовления к роскошным празднествам, начавшиеся за несколько дней до приговора суда, г. Македонский опять-таки признает действительным , объясняя его только смышленостью шушинских обывателей, «и заинтересованных судьбою Хубларова лиц», догадавшихся по ходу следствия и свидетельским показаниям , что дело кончится добром.
В.Л. Величко опять-таки ведь и не утверждал, ничего другого; он только предполагал, как и многие другие, что следствие велось, по меньшей мере, неумело, и доверие суда к свидетелям было, пожалуй, преувеличено, если принять в соображение, что все почти свидетели, показывавшие на предварительном следствии в 1895 г. против Хубларова, во время суда (спустя два с половиной года) резко изменили свои показания, повернув их в его пользу.
Последний факт подтверждается не только всеми печатными отчетами, но и статьей одного почтенного кавказского юриста, своевременно не пропущенной тифлисской цензурой и находящейся в наших руках. Констатировано также, что суд не принимал никаких мер к выяснению этого странного явления и основал свой приговор исключительно на вторых, исправленных свидетельских показаниях.
Для юристов, знакомых с чудовищным развитием лжесвидетельства на Кавказе, особенно в делах, где замешаны богатые армяне , такое непроверенное доверие может показаться несколько рискованным, а самые свидетельства не столь уже решающими. А уж говорить речи, подобные сказанной г. председательствующим Иваненко Хубларову, который был известен и до этого темного дела всему Кавказу исключительно как водочный эксплуататор, высасывающий всю окрестность, — прямо неосторожно.
5) Относительно указания В.Л. Величко на то, что состав выездной сессии, за исключением забытого г. Македонским подполковника, «принимал участие в Хубларовских празднествах»
