Кавалер ордена Почета - [38]

— Надо доложить их местонахождение, — настаивал сержант.

— Конечно. А тем временем двое из нас могли бы спуститься за ними.

— Ладно, согласен. Хорошо бы взять их в плен. А ты знаешь дорогу, Хэммер?

— Знаю, я ходил по ней несколько раз.

— А ты, Гласс?

Я покачал головой, но Хэммер сказал:

— Мы раньше ходили патрулировать вместе. Я покажу ему дорогу.

— Хорошо, вы двое идите вниз, только держитесь вместе. Я буду наблюдать отсюда. — Он обратился к другому солдату: — Лоутон, мчись в лагерь, сообщи лейтенанту, где находятся гуки, и бегом назад. Ты можешь мне понадобиться.

— Слушаюсь, сержант.

Хэммер повесил винтовку на плечо:

— Пошли, Гласс.

— Минутку! — сказал сержант. — Если я замечу других гуков, то дам две короткие очереди поверх деревьев за тропинкой, чтобы вы знали, что это я. Это будет значить, что гуки в большинстве, и тогда живо уносите ноги. Не хочу, чтобы вы попали в засаду. Если меня здесь не окажется, я пошел на базу вызывать вертолет. Для таких случаев надо бы давать ночным патрулям рацию.

— Не беспокойтесь о нас, сержант, — сказал Хэммер и усмехнулся. — Я принесу вам миску риса для вашей коллекции сувениров.

— Давай, у меня таких сувениров еще нет. А теперь отправляйтесь. Гуки долго не едят.

Мы оставили сержанта, сидевшего сгорбившись на холме, и углубились направо в лес. Мне была хорошо знакома эта тропинка. По ней мы шли в лощину в утро моего первого патруля. Но я не сказал об этом Хэммеру. Я хотел, чтобы он шел впереди, потому что не доверял ему. Уж очень ему хотелось, чтобы именно я пошел с ним. Я надеялся, что сержант не согласится с планом Хэммера и предоставит это дело дневным патрулям, но он решил не упускать возможности захватить двух вьетконговцев на открытом месте, тем более что нашелся такой страстный охотник, как Хэммер. Что я мог сказать? Что меня больше тревожит мой напарник, чем противник? Так я очутился в безвыходном положении, наедине с Хэммером, охотясь за противником, но чувствуя, что человек, который ведет меня в долину, охотится за мной. Я не был уверен в своих подозрениях: во Вьетнаме часто преувеличиваешь опасность, — но понимал, что осторожность не помешает.

Пройдя полпути, мы остановились передохнуть. Нагруженным тяжелым снаряжением — ранцы, бронежилеты, пояс с гранатами, — нам было трудно идти напрямик, через лес, и даже на открытых участках тропинки, круто спускающейся вниз, верхняя часть тела настолько перевешивала, что трудно было держать твердый шаг. У Хэммера была еще дополнительная нагрузка — его жир, и он расплачивался за нее потом, который щипал глаза и струился по лицу, так что ему приходилось то и дело вытирать его, чтобы видеть, куда идти. Каждое лишнее движение вытягивало из него силы. Он дышал, как сенбернар в жару.

— А ты не потеешь, Гласс? — спросил он и бросил в рот несколько соленых пилюль, запив большим глотком воды из фляги.

— Конечно потею. — Я вытер лицо, чтобы его убедить.

— Вы, тощие ублюдки, счастливые. Жрете как свиньи и не прибавляете в весе ни на унцию. А у меня все, что ни съем, превращается в жир.

— Ничего не поделаешь, так уж ты устроен.

— К тому же ты меньшая мишень. Когда-нибудь думал об этом?

— Нет, мне это никогда не приходило в голову.

— А должно бы! — Он хитро усмехнулся. — Возьми чарли. Когда берешь его на мушку, кажется, и стрелять-то не во что. А я, должно быть, выгляжу для него как слон.

— Никогда об этом не думал.

— Правда, шансы наши уравниваются. Гук не способен так хорошо видеть своими косыми глазами. А я могу выбить яички быку на двести метров. Однажды я так и сделал. Надо было видеть, как этот скот подскочил. — Он рассмеялся при этом воспоминании, я ответил улыбкой. — Пожалуй, надо двигаться, а то эти гады уйдут.

Хэммер ослабил лямки своего ранца.

— Надо было оставить это барахло у сержанта. Оно нам ни к чему. Не снять ли нам пояса с гранатами и ранцы и спрятать их здесь?

— Гранаты могут понадобиться.

— Я не собираюсь подходить так близко, чтобы пускать их в ход. Мне хватит пары выстрелов.

— Пояс с гранатами не такой уж тяжелый, но с ними чувствуешь себя спокойнее. Просто на всякий случай, понимаешь? А что, если чарли найдут их, если будут здесь проходить? Мне совсем не хочется, чтобы меня взорвали собственной гранатой.

— Да, пожалуй, ты прав. — Хэммер снял ранец и забросил его в сторону от тропинки. — Пусть гуки жрут мой паршивый паек. — Он ожидал, что я поступлю также, и, чтобы угодить ему, я забросил и свой ранец. Я не хотел, чтобы он подумал, что я могу нести больший груз.

Когда мы снова двинулись в путь, я приотстал, пропуская его вперед, но тропинка была достаточно широкой, чтобы идти рядом, и Хэммер помахал мне, приглашая догнать его.

— В чем дело? — спросил я, подходя.

— Давай лучше наметим план, пока не дошли до подножья.

— Что ты предлагаешь?

— Перед самым концом, метрах в семистах отсюда, тропинка раздваивается. Мы дойдем туда минут за десять. Я пойду налево, а ты направо, к опушке леса. Если гуки все еще жрут, мы просто расправимся с ними, а если минуют мою позицию прежде, чем я туда дойду, ты сможешь их перехватить. Но, может быть, нам повезет, и они окажутся как раз между нами. Тогда я открою огонь слева, а ты справа, и они попадут под перекрестный огонь, прежде чем поймут, откуда стреляют. Согласен?