Катрин Блюм - [41]

Юноши и девушки готовили праздничные костюмы, словно солдаты, идущие в бой.

В то утро все просыпались еще на рассвете, и тотчас же начинались приготовления к празднику.

Устанавливали вертушку для игры в колечки и столики на колесиках, выстраивали глиняных кукол для стрельбы из арбалета; испуганные кролики, печально опустив уши, ждали того часа, когда бросок кольца решит их судьбу, и из корзинки торговца они попадут в кастрюлю выигравшего.

Итак, праздник в деревне начинался с утра. Но совсем не так рано начинался праздник в городе, который посылал своих представителей только к трем или четырём часам пополудни, если только узы родства с деревенскими фермерами или приглашения наиболее уважаемых жителей деревни не нарушали этих устоявшихся традиций.

Около трех или четырех часов — в зависимости от того, насколько далеко деревня находилась от города, — на дороге появлялась длинная процессия.

Впереди ехали верхом молодые денди, за ними — аристократы в каретах, а замыкали шествие пешие горожане.

Это были клерки из конторы, налоговые служащие и разряженные рабочие, ведущие под руку хорошеньких девушек, в чепчиках с голубыми или розовыми лентами, насмешливо разглядывающих ситцевые юбки проезжающих мимо них дам.

В пять часов все уже были в сборе, и праздник приобретал свое истинное значение, так как на нем присутствовали все три основные группы: аристократы, буржуа и крестьяне. Все танцевали на одной площади, но при этом не происходило смешения сословий, каждое из них составляло свою группу; единственной группой, которую хотели разрушить, была группа гризеток.

В девять часов карусель танцующих рассыпалась, и все горожане отправлялись в город: аристократы в каретах, а клерки, служащие, рабочие и гризетки — пешком. Это были неторопливые прогулки под сенью больших деревьев, овеваемых легким весенним ветерком. Они были прелестны и надолго оставались в памяти людей.

Эти праздники были в моде в каждой деревне, но в силу своего удачного расположения Корси занимала среди них первое место. Невозможно себе представить более живописного места, чем эта маленькая деревенька, расположенная между Надонской долиной и прудами Раме и Жавей.

В десяти минутах ходьбы от Корси находился дикий и в то же время прелестный уголок, где протекал ручеек, который назывался источником Принца. Вспомним, что именно возле этого источника Матье назначил свидание Катрин и Парижанину, и вернемся в Корси. С четырех часов пополудни праздник был в полном разгаре.

Но мы перенесемся не на сам праздник, а в один из самодельных кабачков, о котором только что упоминали.

Этот кабачок, который возобновлял свое короткое трехдневное существование каждый год, во время праздника, помещался в старом заброшенном доме лесничего, в остальные триста шестьдесят дней он был закрыт.

Во время праздника инспектор отдавал этот дом одной доброй женщине, которую звали матушка Теллье, трактирщице из Корси, которая устраивала там трактир на это время.

Как мы уже сказали, праздник длился три дня. Но всего было пять радостных дней в году, потому что кроме самого праздника существовал еще день приготовлений к нему и день уборки после праздника.

Пока длился праздник, трактир жил, пел, шумел; так было всегда. Затем он закрывался, и триста шестьдесят дней стоял мрачный, молчаливый, словно погруженный в глубокий сон. Трактир был расположен на полпути к Корси, около источника Принца и, естественно, был остановкой на пути тех, кто шел к источнику.

Поэтому в перерыве между кадрилями влюбленные, которые нуждались в уединении, и все другие участники праздника останавливались в трактире матушки Теллье, чтобы выпить стаканчик вина и съесть пирожное. С пяти до шести часов вечера трактир блистал во всем великолепии, но затем постепенно начинал пустеть, и к десяти часам деревянные ставни закрывались, и трактир погружался в сон, который охраняла некая особа по имени Бабет, которая заменяла матушку Теллье и пользовалась ее доверием.

На следующий день домик, словно зевая, открывал свои двери, затем, подобно глазам, одно за другим — ставни окон и, как и накануне, ждал своих посетителей.

Посетители в основном располагались под навесом, образованным перед домом из побегов плюща, винограда и повилики, которые вились по столбам, поддерживающим этот зеленый шатер.

На противоположной стороне, у подножия громадного бука, окруженного другими деревьями, словно детьми, находился шалаш, в котором днем хранилось вино, которое подавали вечером, так как матушка Теллье была не настолько уверена в трезвости и порядочности своих земляков, чтобы оставлять соблазнительный напиток на ночь под открытым небом, хотя ночью было гораздо прохладнее, чем днем.

Итак, к семи часам вечера, когда на площади царило праздничное оживление, в трактире матушки Теллье собиралось самое блестящее общество. Оно состояло из тех, кто пил вино за десять, двенадцать и пятнадцать су (у матушки Теллье было три вида расценок) и любителей пирожных.

Для особо проголодавшихся имелся омлет, салат, копченая свинина и колбаса.

Все пять столиков были заняты, так что матушка Теллье и мадемуазель Бабет едва успевали обслуживать многочисленных посетителей.