Катилинарии. Пеплум. Топливо - [7]
– Может быть, наше отсутствие вчера его обескуражило.
– В прошлые разы в четыре часа у нас горел свет в гостиной. Мы можем не зажигать его.
– Вчера свет не горел. Это не помешало ему прийти.
– Эмиль, а мы вообще обязаны ему открывать?
Я вздохнул, подумав, что устами младенца глаголет истина.
– Хороший вопрос.
– Ты не ответил.
– Нет закона, обязывающего нас открывать ему дверь. Но из вежливости приходится это делать.
– А мы обязаны быть вежливыми?
Она снова попала в самую точку.
– Быть вежливым никто не обязан.
– Тогда в чем дело?
– Дело, Жюльетта, не в том, должны ли мы, а в том, можем ли.
– Не понимаю.
– Как, имея за плечами шестьдесят пять лет вежливости, в одночасье стать хамом?
– Неужели мы всю жизнь были вежливы?
– Сам факт, что ты задаешь мне этот вопрос, говорит о том, до какой степени в нас укоренились хорошие манеры. Мы так вежливы, что вежливость стала нашей второй натурой. Она подсознательна, а с подсознанием не поспоришь.
– Может, все-таки попробовать?
– Как?
– Если он постучит, а ты в это время будешь наверху, ты вполне можешь не услышать стука. Тем более в твоем возрасте. Это даже не хамство.
– А почему я буду наверху?
– Потому что я заболела, и ты сидишь у моей постели. И вообще, это его не касается. Подняться на второй этаж – что тут невежливого?
Я понимал, что она права.
В четыре часа я был наверху, в спальне, у постели больной. В дверь постучали.
– Жюльетта, я его слышу!
– Он об этом не знает. Ты мог бы и не услышать.
– Я его прекрасно слышу.
– Ты вообще мог бы спать.
– В этот час?
– Почему нет? Я больна, ты пришел посидеть со мной и уснул.
Я чувствовал себя все хуже. В горле стоял ком. Жена взяла меня за руку, как бы желая прибавить мне мужества.
– Он скоро перестанет.
Вот тут она ошибалась. Мало того что он не перестал – он стучал все сильнее. Я мог бы его не услышать разве что на шестом этаже. А дом у нас был двухэтажный.
Шли минуты. Месье Бернарден барабанил в дверь как одержимый.
– Он ее вышибет.
– Он сумасшедший. Бешеный.
Сосед между тем не унимался. Я представил его огромную тушу – долго дверь не выдержит под таким напором. А без двери зимой мы просто не выживем.
Дальше – больше: он принялся молотить кулаками непрерывно, с интервалом меньше секунды. Я и не подозревал в нем такой силищи. Жюльетта побелела; ее дрожащая рука выпустила мою.
И тут произошло нечто ужасное: в тот же миг я почти кубарем скатился с лестницы и открыл дверь.
Лицо нашего мучителя раздулось от гнева. Я так испугался, что не мог произнести ни звука и только посторонился, пропуская его. Он снял пальто, прошел в гостиную и уселся в кресло, которое числил своим.
– Я не слышал, как вы стучали, – выдавил я из себя наконец.
– Я знал, что вы дома. Снег нетронут.
Еще ни разу сосед не произносил столько слов подряд. Видимо, утомившись, он замолчал напрочь. Мне стало жутко. Его тирада доказывала, что он отнюдь не слабоумный. А судя по поведению, много хуже – опасный псих.
Потом, целую вечность спустя, он произнес еще одну фразу:
– Вчера вы ушли.
Это прозвучало как обвинение.
– Да. Мы погуляли в лесу.
Подумать только, я еще и оправдывался перед ним! Устыдившись собственной трусости, я заставил себя добавить:
– Вы так сильно стучали…
Трудно представить, сколько мужества понадобилось мне, чтобы пролепетать эти несколько слов. Но наш сосед в оправданиях не нуждался. Он слишком сильно стучал? Ну и правильно делал, раз все же вынудил меня открыть дверь!
Молчать в этот день мне было не под силу.
– Моя жена простудилась вчера на прогулке. Она слегла и покашливает.
В конце концов, он ведь врач. Может быть, наконец, будет от него хоть какая-то польза. Однако он молчал.
– Вы не могли бы ее осмотреть?
– Она простудилась, – ответил он с раздражением, всем своим видом давая понять: «Вздумали тоже беспокоить меня из-за пустяка!»
– Ничего серьезного, но в нашем возрасте…
Сосед даже не снизошел до ответа. Его позиция была ясна: если речь не идет как минимум о менингите, нам нечего рассчитывать на его услуги.
Он снова надолго замолчал. И тут на меня волной накатила ярость. Как? Я должен посвятить целых два часа этому недоумку, который только мою дверь ломать горазд, – а тем временем моя бедная больная жена будет одна лежать в постели? Ну уж нет. Этого я не вынесу.
Как мог учтиво я сказал ему:
– Покорнейше прошу меня извинить, но я нужен Жюльетте. Чувствуйте себя как дома, располагайтесь в гостиной или, если угодно, поднимитесь со мной наверх…
Любой понял бы, что его выпроваживают. Увы, любой, но не месье Бернарден. Клянусь, он возмущенно пропыхтел в ответ:
– Вы не дадите мне чашку кофе?
Я не поверил своим ушам. Итак, эту чашку кофе, которой мы каждый день угощали его из любезности, он теперь требует как причитающуюся ему дань! Я с ужасом понял, что все, чем мы ублажали его с первого визита, стало данью: в его примитивном мозгу однажды оказанная любезность обретала статус закона.
Нет уж, кофе он от меня не дождется! Это было бы чересчур. Я слышал, что американцы говорят своим гостям: «Help yourself»[4]. Но не каждому дано быть американцем. С другой стороны, у меня все равно не хватит наглости отказать ему в чем бы то ни было. И я, со свойственным мне малодушием, предложил компромиссное решение:
Разговоры с незнакомцами добром не кончаются, тем более в романах Нотомб. Сидя в аэропорту в ожидании отложенного рейса, Ангюст вынужден терпеть болтовню докучливого голландца со странным именем Текстор Тексель. Заставить его замолчать можно только одним способом — говорить самому. И Ангюст попадается в эту западню. Оказавшись игрушкой в руках Текселя, он проходит все круги ада.Перевод с французского Игорь Попов и Наталья Попова.
Знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии Претекстат Tax близок к смерти. Старого затворника и человеконенавистника осаждает толпа репортеров в надежде получить эксклюзивное интервью. Но лишь молодой журналистке Нине удается сделать это — а заодно выведать зловещий секрет Таха, спрятанный в его незаконченном романе…
«Словарь имен собственных» – один из самых необычных романов блистательной Амели Нотомб. Состязаясь в построении сюжета с великим мэтром театра абсурда Эженом Ионеско, Нотомб помещает и себя в пространство стилизованного кошмара, как бы призывая читателяне все сочиненное ею понимать буквально. Девочка, носящая редкое и труднопроизносимое имя – Плектруда, появляется на свет при весьма печальных обстоятельствах: ее девятнадцатилетняя мать за месяц до родов застрелила мужа и, родив ребенка в тюрьме, повесилась.
Блистательная Амели Нотомб, бельгийская писательница с мировой известностью, выпускает каждый год по роману. В эту книгу вошли два последних – двадцать девятый и тридцатый по счету, оба отчасти автобиографические. «Аэростаты» – история брюссельской студентки по имени Анж. Взявшись давать уроки литературы выпускнику лицея, она попадает в странную, почти нереальную обстановку богатого особняка, где ее шестнадцатилетнего ученика держат фактически взаперти. Чтение великих книг сближает их. Оба с трудом пытаются найти свое место в современной жизни и чем-то напоминают старинные аэростаты, которыми увлекается влюбленный в свою учительницу подросток.
Любить так, чтобы ради любви пойти на преступление, – разве такого не может быть? А любить так, чтобы обречь на муки или даже лишить жизни любимого человека, лишь бы он больше никогда никому не принадлежал, – такое часто случается?Романы Амели Нотомб «Преступление» и «Ртуть» – блестящий опыт проникновения в тайные уголки человеческой души. Это истории преступлений, порожденных темными разрушительными страстями, истории великой любви, несущей смерть.
«Страх и трепет» — самый знаменитый роман бельгийки Амели Нотомб. Он номинировался на Гонкуровскую премию, был удостоен премии Французской академии (Гран-при за лучший роман, 1999) и переведен на десятки языков.В основе книги — реальный факт авторской биографии: окончив университет, Нотомб год проработала в крупной токийской компании. Амели родилась в Японии и теперь возвращается туда как на долгожданную родину, чтобы остаться навсегда. Но попытки соблюдать японские традиции и обычаи всякий раз приводят к неприятностям и оборачиваются жестокими уроками.
Когда резко меняется жизнь, не спеши под нее прогибаться. Это единственное наставление погибшей матери, которое осталось в памяти Амарин ДейСоло. ПРОШУ НЕ РАЗМЕЩАТЬ МОЮ КНИГУ НА ДРУГИХ РЕСУРСАХ.
Рассказ о милой девушке Валерии начинается со спешного отъезда из дома и стремительно развивается в другой стране. Жизнь и судьба её прочно переплетается с волшебством и разными созданиями, не всегда дружелюбными. Сложные взаимоотношения с представителями мужского пола и родственниками не дадут заскучать ни героине, ни читателям. Вас ждет легкая и увлекательная история, которая поможет скоротать время.
От жизни нужно получать максимум и смотреть на все с позитивом. Все проблемы и споры необходимо решать, пытаясь остаться в своем уме. Нужно стараться окружать себя теми людьми, с которыми будет легко и весело. Излишняя эмоциональность, которую невозможно никак скрыть от окружающих, всегда должна играть вам на руку. Светлая и умная голова, природный магнетизм и замечательное чувство юмора - это все о скромной мне. Я Элизабет и это моя история. Если я покажусь вам немного неадекватной и обезбашенной - даже спорить не стану с таким заключением.
Каждые десять лет монархи государств со своими наследниками собираются втайне от всех для обсуждения вопросов мировой политики и социальных проблем. Ну и чтобы организовать браки между королевствами. Эльза может стать наследной принцессой Ваттенголдии, но для неё вся эта ситуация представляется устаревшей и отвратительной. Несмотря на то, что она желает лучшего для своей страны, она не собирается бросаться в нежелательные отношения - не говоря уже о браке - с виртуальным незнакомцем. И, конечно, её родителей не сильно волнуют чувства дочери: как только они прибывают на Саммит в Калифорнию, сразу начинают проворачивать свои делишки, заключая за её счёт торговые соглашения и союзы.
Порой даже самые близкие люди бывают чужими. Харлоу помнила Ханну как милую девушку, свою сестру-близняшку, но как только всплыла мельчайшая правда о жизни Ханны, она вдруг поняла обратное и оказалась совершенно одна. Мать обвинила ее в смерти сестры, отец решил использовать, как единственный шанс спасти компанию Хеммингсов от банкротства. А еще она узнала о Гарри Стайлсе - женихе Ханны. И, кажется, он не настолько любил свою невесту, как это казалось Харлоу. Но ведь это хорошо?
Дин Уайт. Молодой. Сексуальный. Богатый. У этого мужчины есть все, о чем только можно мечтать в жизни. Но есть что-то, что Дин не может купить. Что-то, что у него, могущественного мафиозного босса, не лежит у ног. Любовь одной женщины, которую он спас из огня много лет назад. Так же она не должна знать, что он белый дракон. Киллер. Джолли Робертсон. Молодая. Неугомонная. Своенравная. Три месяца она работает в спецподразделении ФБР и охотится за пятью драконами. К тому же у Джолли хватает собственных проблем. После незабываемого вечера с Дином Уайт, которого она смогла обольстить на одном мероприятии, его ледяные светло-голубые глаза больше не выходят у нее из головы.
Знаменитый писатель, давно ставший светским львом и переставший писать, сатанист-подкаблучник, работающий на мебельной фабрике, напористый нувориш, скакнувший от темных делишек к высшей власти, поп-певица – ревностная католичка, болгарский шеф-повар – гипнотизер и даже советские спортсмены, в прямом смысле слова ушедшие в подполье. Что может объединить этих разнородных персонажей? Только неуемная и язвительная фантазия Амманити – одного из лучших современных писателей Европы. И, конечно, Италия эпохи Берлускони, в которой действительность порой обгоняет самую злую сатиру.
Маленький университетский городок в Альпах охвачен ужасом: чудовищные преступления следуют одно за одним. Полиция находит изуродованные трупы то в расселине скалы, то в толще ледника, то под крышей дома. Сыщик Ньеман решает во что бы то ни стало прекратить это изуверство, но, преследуя преступника, он обнаруживает все новые жертвы…
«Мир глазами Гарпа» — лучший роман Джона Ирвинга, удостоенный национальной премии. Главный его герой — талантливый писатель, произведения которого, реалистичные и абсурдные, вплетены в ткань романа, что делает повествование ярким и увлекательным. Сам автор точнее всего определил отношение будущих читателей к книге: «Она, возможно, вызовет порой улыбку даже у самого мрачного типа, однако разобьет немало чересчур нежных сердец».
Любовь живет три года – это закон природы. Так считает Марк Марронье, знакомый читателям по романам «99 франков» и «Каникулы в коме». Но причина его развода с женой никак не связана с законами природы, просто новая любовь захватывает его целиком, не оставляя места ничему другому. Однако Марк верит в свою теорию и поэтому с затаенным страхом ждет приближения роковой даты.