Катилинарии. Пеплум. Топливо - [3]
Добросовестно отсидев два часа, он наконец поднялся. Лицо его показалось мне растерянным, на нем как будто читалось: «Я не знаю, что сказать, чтобы не обидеть хозяев своим уходом».
Растрогавшись, я кинулся ему на помощь:
– Как мило с вашей стороны, что составили нам компанию! Но ваша жена, должно быть, уже беспокоится.
Он ничего не ответил, надел пальто, кивнул на прощание и вышел.
Я смотрел ему вслед, едва удерживаясь от смеха. Когда он удалился на достаточное расстояние, я сказал Жюльетте:
– Бедный месье Бернарден! Визит вежливости нелегко ему дался!
– Не очень-то он разговорчив.
– Вот удача-то! Этот сосед не будет нам докучать.
И я крепко обнял жену, шепча ей на ухо:
– Ты понимаешь, до какой степени мы будем здесь одни? Совсем, совсем одни, понимаешь?
Ничего другого мы никогда не желали. Это было несказанное счастье.
Как сказал поэт, которого цитирует Скютенер[2]: «Быть ничем никогда не наскучит».
На другой день около четырех месье Бернарден снова постучал в нашу дверь.
Впуская его, я думал, что он сообщит нам о визите вежливости мадам Бернарден.
Доктор уселся в то же кресло, что и вчера, принял предложенную чашку кофе и замолчал.
– Как вы себя чувствуете сегодня?
– Хорошо.
– Будем ли мы иметь счастье видеть вашу жену?
– Нет.
– Надеюсь, она здорова?
– Да.
– Ну конечно. Жена врача никогда не хворает, не так ли?
– Нет.
Задумавшись на миг об этом «нет» и об ответах на вопросы с отрицанием с точки зрения грамматики и логики, я имел глупость заметить:
– Будь вы японцем или компьютером, я вынужден был бы заключить, что ваша жена больна.
Молчание. Краска стыда ударила мне в лицо.
– Извините меня. Я сорок лет преподавал латынь и иной раз забываю, что не всем интересны мои лингвистические изыски.
Молчание. Мне показалось, что месье Бернарден смотрит в окно.
– Снег перестал. Слава богу. Вы видели, как он валил нынче ночью?
– Да.
– Здесь все зимы такие снежные?
– Нет.
– Дорогу иногда заносит так, что не проехать?
– Иногда.
– Надолго?
– Нет.
– Дорожные службы расчищают заносы?
– Да.
– Вот и хорошо.
В мои преклонные лета я с такой точностью помню пустой, в сущности, разговор годичной давности лишь по одной причине: из-за медлительности доктора. Чтобы ответить на каждый из вышеупомянутых вопросов, ему требовалось четверть минуты.
В сущности, для человека на вид лет семидесяти, не меньше, это было вполне нормально. Мне подумалось, что лет через пять и я могу стать таким же.
Жюльетта робко присела подле месье Бернардена. Она смотрела на него тем самым взглядом, который я уже описывал, исполненным почтительного внимания. Его же глаза по-прежнему были устремлены куда-то в пустоту.
– Еще чашечку кофе, месье? – спросила она.
Он отказался: «Нет». Меня слегка шокировало отсутствие «спасибо» и «мадам». Было уже ясно, что «да» и «нет» составляют львиную долю его словарного запаса. Я, со своей стороны, начинал недоумевать: с какой стати он торчит у нас, если ничего не говорит, да и сказать ему явно нечего? В мои мысли закралось подозрение:
– Ваш дом хорошо отапливается, месье?
– Да.
Мой пытливый ум, однако, побуждал меня продолжить расспросы: интересно было узнать границы его лаконизма.
– Вы ведь, кажется, не топите камин?
– Нет.
– В вашем доме газовое отопление?
– Да.
– Это не очень хлопотно?
– Нет.
Час от часу не легче. Я попробовал задать вопрос, на который нельзя ответить односложным «да» или «нет»:
– Чем же заняты здесь ваши дни?
Молчание. Взгляд его стал гневным. Губы сжались в ниточку, словно я его оскорбил. Это безмолвное недовольство произвело на меня такое впечатление, что я устыдился:
– Простите меня, я допустил бестактность.
В следующее мгновение я сам себе показался смешным. С какой стати идти на попятную, что такого неприличного в моем вопросе? Это он невежлив, явившись к нам без приглашения и не имея ничего сказать.
Мне подумалось, что, даже будь он болтлив, его поведение все равно было бы некорректным. А предпочел бы я, чтобы он обрушил на меня поток слов? Трудно сказать. Но как же действовало на нервы его молчание!
Мне вдруг пришло в голову другое предположение: он хочет попросить нас об услуге и не решается. Я прощупал почву во всех направлениях:
– У вас есть телефон?
– Да.
– Радио, телевизор?
– Нет.
– У нас тоже. Без них прекрасно можно обойтись, не так ли?
– Да.
– Вы любите читать?
– Нет.
По крайней мере, в искренности ему не откажешь. Но как можно жить в этой глуши, не имея вкуса к чтению? Я ужаснулся. Тем более что, как он сам сказал вчера, у него и пациентов в деревне не было.
– Для прогулок здесь чудесные места. Вы часто гуляете?
– Нет.
Я посмотрел на складки жира: действительно, мог бы и сам догадаться. «Все-таки странно, что врач мог так растолстеть», – подумалось мне.
– Вы специалист в какой-то области?
Тут я получил ответ рекордной длины:
– Да, в кардиологии. Но практикую как терапевт.
Вот так сюрприз. Этот медведь, оказывается, кардиолог. Не секрет, что для этого надо долго и усердно учиться. Значит, есть какой-никакой ум в этой с виду тупой голове.
В изумлении я тотчас сформулировал прямо противоположную гипотезу: мой сосед – человек высшего разума. Он думал по пятнадцать секунд над ответами на мои простейшие вопросы? Подчеркивал этим суетность моего праздного любопытства. Не разговаривал? Просто он не страшился молчания. Не читал книг? Должно быть, причина – та же, что у Малларме, вполне соответствовавшая тому, что я угадывал за его неприглядными телесами. Лаконизм и предпочтение коротким «да» и «нет» сделали его в моих глазах учеником святого Матфея и Бернаноса. А его ни на что не смотревшие глаза определенно выдавали экзистенциальную неудовлетворенность.
Разговоры с незнакомцами добром не кончаются, тем более в романах Нотомб. Сидя в аэропорту в ожидании отложенного рейса, Ангюст вынужден терпеть болтовню докучливого голландца со странным именем Текстор Тексель. Заставить его замолчать можно только одним способом — говорить самому. И Ангюст попадается в эту западню. Оказавшись игрушкой в руках Текселя, он проходит все круги ада.Перевод с французского Игорь Попов и Наталья Попова.
Знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии Претекстат Tax близок к смерти. Старого затворника и человеконенавистника осаждает толпа репортеров в надежде получить эксклюзивное интервью. Но лишь молодой журналистке Нине удается сделать это — а заодно выведать зловещий секрет Таха, спрятанный в его незаконченном романе…
«Словарь имен собственных» – один из самых необычных романов блистательной Амели Нотомб. Состязаясь в построении сюжета с великим мэтром театра абсурда Эженом Ионеско, Нотомб помещает и себя в пространство стилизованного кошмара, как бы призывая читателяне все сочиненное ею понимать буквально. Девочка, носящая редкое и труднопроизносимое имя – Плектруда, появляется на свет при весьма печальных обстоятельствах: ее девятнадцатилетняя мать за месяц до родов застрелила мужа и, родив ребенка в тюрьме, повесилась.
Блистательная Амели Нотомб, бельгийская писательница с мировой известностью, выпускает каждый год по роману. В эту книгу вошли два последних – двадцать девятый и тридцатый по счету, оба отчасти автобиографические. «Аэростаты» – история брюссельской студентки по имени Анж. Взявшись давать уроки литературы выпускнику лицея, она попадает в странную, почти нереальную обстановку богатого особняка, где ее шестнадцатилетнего ученика держат фактически взаперти. Чтение великих книг сближает их. Оба с трудом пытаются найти свое место в современной жизни и чем-то напоминают старинные аэростаты, которыми увлекается влюбленный в свою учительницу подросток.
«Страх и трепет» — самый знаменитый роман бельгийки Амели Нотомб. Он номинировался на Гонкуровскую премию, был удостоен премии Французской академии (Гран-при за лучший роман, 1999) и переведен на десятки языков.В основе книги — реальный факт авторской биографии: окончив университет, Нотомб год проработала в крупной токийской компании. Амели родилась в Японии и теперь возвращается туда как на долгожданную родину, чтобы остаться навсегда. Но попытки соблюдать японские традиции и обычаи всякий раз приводят к неприятностям и оборачиваются жестокими уроками.
Любить так, чтобы ради любви пойти на преступление, – разве такого не может быть? А любить так, чтобы обречь на муки или даже лишить жизни любимого человека, лишь бы он больше никогда никому не принадлежал, – такое часто случается?Романы Амели Нотомб «Преступление» и «Ртуть» – блестящий опыт проникновения в тайные уголки человеческой души. Это истории преступлений, порожденных темными разрушительными страстями, истории великой любви, несущей смерть.
Часть 2. Бывшая танцовщица элитного мужского клуба, ударившаяся в бега -сможет ли она осуществить свой дерзкий замысел и начать новую жизнь, или прошлое все же даст о себе знать?
Часть 4. Карьера танцовщицы позади. Теперь она -никому не известная бизнес -леди, хозяйка роскошного клуба. Новый город, новые впечатления и действительно новая жизнь. А как же любовь -новая, старая, вечная? И как быть, если тебя преследуют прошлые грехи?
Порой даже самые близкие люди бывают чужими. Харлоу помнила Ханну как милую девушку, свою сестру-близняшку, но как только всплыла мельчайшая правда о жизни Ханны, она вдруг поняла обратное и оказалась совершенно одна. Мать обвинила ее в смерти сестры, отец решил использовать, как единственный шанс спасти компанию Хеммингсов от банкротства. А еще она узнала о Гарри Стайлсе - женихе Ханны. И, кажется, он не настолько любил свою невесту, как это казалось Харлоу. Но ведь это хорошо?
Дин Уайт. Молодой. Сексуальный. Богатый. У этого мужчины есть все, о чем только можно мечтать в жизни. Но есть что-то, что Дин не может купить. Что-то, что у него, могущественного мафиозного босса, не лежит у ног. Любовь одной женщины, которую он спас из огня много лет назад. Так же она не должна знать, что он белый дракон. Киллер. Джолли Робертсон. Молодая. Неугомонная. Своенравная. Три месяца она работает в спецподразделении ФБР и охотится за пятью драконами. К тому же у Джолли хватает собственных проблем. После незабываемого вечера с Дином Уайт, которого она смогла обольстить на одном мероприятии, его ледяные светло-голубые глаза больше не выходят у нее из головы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
2016 год – необычный год для двух людей, живущих в параллельных мирах. Елизавета Богатова – юная, спокойная, неприметная девушка, 24 лет отроду, страдающая от депрессии. Она только что вышла замуж, но муж все время в командировках, да и с работы её сократили. Ее жизни не хватает романтики, интересных событий – лишь одна сплошная серость. Что ей делать? Как найти свое место в жизни, и остановить черную полосу депрессии? Она решается издать книгу об одном успешном британском актере. Эдриан Олбрайт – типичный голливудский сердцеед, уставший от постоянных назойливых поклонниц, романтик по жизни – на что, правда, ему никогда не хватает времени, из-за вечных командировок.
Знаменитый писатель, давно ставший светским львом и переставший писать, сатанист-подкаблучник, работающий на мебельной фабрике, напористый нувориш, скакнувший от темных делишек к высшей власти, поп-певица – ревностная католичка, болгарский шеф-повар – гипнотизер и даже советские спортсмены, в прямом смысле слова ушедшие в подполье. Что может объединить этих разнородных персонажей? Только неуемная и язвительная фантазия Амманити – одного из лучших современных писателей Европы. И, конечно, Италия эпохи Берлускони, в которой действительность порой обгоняет самую злую сатиру.
Маленький университетский городок в Альпах охвачен ужасом: чудовищные преступления следуют одно за одним. Полиция находит изуродованные трупы то в расселине скалы, то в толще ледника, то под крышей дома. Сыщик Ньеман решает во что бы то ни стало прекратить это изуверство, но, преследуя преступника, он обнаруживает все новые жертвы…
«Мир глазами Гарпа» — лучший роман Джона Ирвинга, удостоенный национальной премии. Главный его герой — талантливый писатель, произведения которого, реалистичные и абсурдные, вплетены в ткань романа, что делает повествование ярким и увлекательным. Сам автор точнее всего определил отношение будущих читателей к книге: «Она, возможно, вызовет порой улыбку даже у самого мрачного типа, однако разобьет немало чересчур нежных сердец».
Любовь живет три года – это закон природы. Так считает Марк Марронье, знакомый читателям по романам «99 франков» и «Каникулы в коме». Но причина его развода с женой никак не связана с законами природы, просто новая любовь захватывает его целиком, не оставляя места ничему другому. Однако Марк верит в свою теорию и поэтому с затаенным страхом ждет приближения роковой даты.