Катавасия - [56]

      - Кто пива хочет?!

      Оба сели, протирая глаза. Александр уставился на Голована:

      - Пиво? Откуда тут пиво. Мужик этот принёс? Буду конечно! Валера, вставай, тут мужик какой-то пивом угощает!

      Водяной прогудел:

      - И рыбкой тоже. Только я не мужик, мужики - землю пашут. Я - водяной здешний, Карп, можно ещё Голованом звать. День рожденья праздновал, похмеляюсь вот. Одному-то скучно, а в наших - не лезет уже.

      Оба как-то сразу поверили в реальность совместного с водяным распития пива. Оживились, расселись, похватали лещей. Карп разлил по чаркам пиво, басил:

      - Эт не ваши напёрстки железные, хучь серебряные, зато повместительней будут. Хто ж пиво из малого посуда пьёт. Никакого ж смаку. Ну, будем знакомы! Как имяны-то?

      Представились. Карп поморщился:

      - Ох и имечки! Александр, Валерий. Говорите почти по-славенски, на морду - леший не разберёшь кто, а прозвища... Не то - еллинские, не то - этрусские. Они, конечно, тож славенского корня, да только за давностию времени да далекостию расстояния сами порой про то забывают, уже и говорят и пишут маленько по иному. Про еллинов, так и не все помнят почти, что их название не иначе как "славящие" переводится. А народ ваш как зовётся?

      - Славяне. Мы вот русские, а Сана - поляк, их ещё ляхами зовут.

      - Во, я ж говорил - эт-руски, по именам враз понял. А поляк, лях... не слыхивал про таких. Может, полянич?

      Марцинковский заметно обиделся, спросил Карпа:

      - А у вас какие племена славянские есть?

      Карп прикрыл глаза, вспоминая, посыпал горохом:

      - Богато разных: кривичи, лютичи, бодричи, дулебичи, вятичи, радимичи, россичи, русичи, борусичи, россавичи, поляничи, венетичи, древляничи, волыничи, серпичи, дряговичи, дунаичи, полабичи, двиничи, поморичи, варяжичи, рипеичи, венетичи, пореничи, роданичи, палёничи, словеничи, чековичи, руяничи, черногоричи, фракичи, македоничи, уличи, тиверичи, сиверичи, волгаричи, албаничи, висличи, сарматичи, скифичи, соколотичи, одричи, степичи, доничи, азовичи. Фууу, всё вроде, из к нам ближних больших племён, то есть. А так-то, почитай, на каждой речушке по-своему зовутся. Всякие, есть и дикие совсем, есть такие, что и закону своего. Так и нет иных ведь на свете: что человек, что слав - всё едино. Окромя их, к славенскому языку себя чудные народы числят: мы - водяные, берегини, лешие, домовые, прочие, которые на славенских землях живут. От, развелось, ажно в горле пересохло!

      Голован в подтверждение своих слов схватил бочонок, запрокинул над головой, подставив пенной струе огромный рот. Пиво вливалось в прорву, булькая всё глуше и глуше по мере поступления в желудок, блаженно затихая в конечном пункте. Наконец оторвался, виртуозно разлил другим, наполнил свою чарку. Отдуваясь, вытирая усы спросил:

      - Каково пиво? Доброе? То-то! Сам сидел, это вам не в корчме. Тут ячмень и то - зёрнышко к зёрнышку подбирал. А хмель какой! И своих травок добавил - подводных, донных.

      Марцинковский прервал хвалебную оду пиву:

      - Ты вот племена называл, а сам говорил, что поляков не знаешь. А, между прочим, начало вятичам положил лях Вятко... Не знаю, может у вас по-другому было, только я так не думаю.

      - Вятко говоришь? Лях? Ну, может так оно и было. Только где эти твои ляхи-поляки живут? По каким рекам грады ставят?

      - На Висле, на Одре.

      - Ааа! Одру у нас ещё Роданой да Эриданом зовут. Так бы и говорил: одричи, роданичи да висличи, может ещё - саматичи. Эт значит, у вас они в поляков смешались. "Ще Висла не сгинела!" - так что ль ваши кричат?

      - Эще Польска не сгинела! Ну, вобщем, вшистко едно - то же самое.

      - Одна малина-ягода! Всё едино: молвь славенская, только пшекаете. Ну, подставляй чарку, ещё пивка плесну. Ты пей, пока пена не села.

      Пили, заедали ароматной сомятиной, расспрашивали Карпа о местных порядках, рассказывали о себе. Водяной притащил ещё бочонок. Усидели к рассвету. Карп засобирался:

      - Ну, пора мне, и так от жинки влетит. Ух, стерва! А молодая была - ласковей не сыщешь. А нынче - чуть что, за скалку. А вам к городу подаваться надоть. Там, может, и про приятеля своего узнаете, коли жив ещё. А пока лягайте, проспитесь немного. Коней ваших тут никто не тронет, можно и не спутывать. Пойдёте берегом, как раз к Славгороду выйдите, там как раз моя Каменка в Днерь впадает. На Днери дядя мой стол держит - Ревун, я ему весточку передам, встретит, ежли что - поможет.

      Спохватился:

      - Ой, я ж вам ещё рыбки в дорогу копчёной, пивка. Потом ещё: вас трое, коня два. Непорядок! Дарить, так дарить! Ждите!

      Водяной исчез, словно растворившись в воздухе. Через секунду щёлкнуло, запахло озоном, нарисовался Карп, держащий в поводу навьюченную двумя мешками и бочонком мохнатую пегую кобылку и здоровенного, на голову выше Мишки, вороного жеребца с длиннющей гривой, хвостом, метущим землю.

      - Вот! От меня на память. Кобылку Брунькой звать, под припасы - в самый раз. А Лешака - Ляху дарю. Береги его, таких не купишь. Ты не обижайся, что Ляхом кличу, всё одно - твоё имя в наших краях не примут, ещё и похлеще назвать могут. Так что ты уж сразу Ляхом назовись. Как раз будет: Лях да Лешак! У нас доселе не было. Кто знает, может, от тебя и пойдёт новое племя славенского корня. Да, пивко-то у меня не простое было: от всей заразы, что в наш мир с собой притащили, отныне избавлены, да и ни одна здешняя болячка вам всем теперича не страшна, а у тебя, Ляше, дня через три и зубы по новой вырастут. Негоже в твои года стариком ходить, - водяной хитровато прижмурился, - А у кой-кого из вас и уменье интересное пробудится. Какое? Там сами увидите. Так-то лучше будет.