Катавасия - [31]
Решил заняться рыбалкой. С трудом, почти уже доломанным ножичком, срезал подходящий ивовый прут. Лесу собрался свить из шерстинок, надерганных из львиной шкуры. Возился долго, "прядун" из Двинцова получался хреновейший, волосины в единую нитку свиваться упорно не желали. Потом вспомнил, что от кого-то слыхал, что прочной нитки из шерсти любых кошачьих всё равно не получить. Стал свивать львиные шерстинки с коровьими. После многочасового пыхтения соорудил толстую мохнатую нитку длиной сантиметров семьдесят, решил попробовать на разрыв: под руками горе-леска поползла с удивительной лёгкостью, распадаясь сразу в сотне мест. Пришлось начинать всё сначала. За этим занятием Двинцов и встретил закат. Оторвал глаза от упрямых шерстинок, взглянул на заходящее солнце и застыл, заворожённый красотою представившегося зрелища.
Яркая, жёлтовато-красная монетка солнечного диска тихо опускалась вниз, к лесу на противоположном берегу реки. Облака внизу тянулись вдоль горизонта ровными, параллельными полосками, перекрывая собою светило в паре мест. Небо внизу было залито ярким оранжевым светом, проходили полосы красного, пурпурного, алого, карминного, нежно-лимонного, переходя одна в другую, смешиваясь с синькой облаков, прозрачно накладываясь на лазурь неба, окрашивая воду в причудливые тона всех разновидностей жёлтого, красного, зеленовато-серого, голубого, приобретая от воды неповторимый перламутровый отлив. Вода, отражая небесную игру красок, не копировала её бездумно, а, словно бы пропуская увиденное через свое, экспрессионистское воображение, смягчало краски до пастельных, дробила рябью волн на крапинки, перемежая густо с бликами волн, обогащая закатную палитру своими неповторимыми оттенками, кажется, не только отражая небо в себе, но и сама отражаясь в закатной выси. Даже лес, увлечённый общей для неба и воды игрой в художников, не вытерпев, включился в щедрое смешение красок и света, слившись почти с обступившими его стихиями, вобрав в себя и блики речной поверхности, и, притворяясь на несколько часов осенним, жёлтые, оранжевые, красные краски закатного небушка, соснами своими опровергая грубое клеймо "вечнозелёный", глупо приляпанное человечеством (как будто можно что-то в природе определить вот так - одним цветом), сам в то же время, щедро отдавая богатство своей сине-зелено-серо-коричневой палитры небу, солнцу, реке - всему белому свету.
Всё вокруг слилось в единое празднество, вечерний хоровод чистых, нежных, и, в то же время, ярких красок, плывущий под неслышную музыку тёплого, лёгкого ветерка, нежный плеск водных струй, приглушённые предсонные птичьи голоса, шелест листьев на берёзах и осинах, шум мерно раскачивающихся сосен, лиственниц, елей - музыку, ласково баюкающую на ночь землю, успокаивающе провожая ко сну всякого зверя, птицу, всякую мелкую букашку и, в то же время, осторожно, по матерински: "Вставайте, родные, ваш час пришёл.", будящую к жизни живность, мирно просопевшую весь день по своим домам, норам, просто под листочками и травинками в ожидании бархатной, сбрызнуто щедро искрами звёзд, нежной и тягучей, короткой летней ночи.
И казалось замершему Двинцову, что слушает он эту великую симфонию вместе со всем миром, со всем белым светом, может быть, впервые в жизни, без помех и чуждых звуков, присутствуя при величайшем концерте вселенной, слушает, внемлет с раскрытой настежь душой саму Музыку сотворения мира, которая, не встречая ни малейшего препятствия, втекает мерной струёй звуков и красок, подлинной цветомузыкой, сплетаясь с лёгкой увертюрой-ларго вечерних запахов, внутрь, сливаясь со слушателем своим в единое целое, творя его частью своей, возвращая слепоглухонемого ранее блудного сына своего в материнские, забытые, словно и не знаемые им никогда, объятия.
Двинцов стоял, потрясённый увиденным, услышанным, почуянным, понятым, смотрел почти не мигая, дыша глубоко, словно бы очищаясь с каждым вздохом от всего лишнего, грязного, какофоничного мирозданию. Он даже не сразу заметил, что в музыку закатной природы, прорвавшуюся внутрь к нему, вплетаясь в неё звонкими хрустальными лентами, входят иные голоса, голоса, исходящие от кого-то, обладающего тем, что зовётся человеческой способностью к пению, если можно назвать исключительно человеческой присутствие в мелодии речи, отдельных слов. И голоса эти, молодые, сильные и звонко-нежные, звучали совсем поблизости, чуть правее Вадима. Слова песни сливались в единый поток, но это были именно Слова. Двинцов медленно, будто боясь спугнуть кого, повернул голову вправо. На берегу, всего шагах в десяти от него, сидели кружком семеро светловолосых стройных девушек, одетых в лёгкие платья из какой-то полупрозрачной в лучах заходящего солнца, материи. Волосы их, роскошными волнами, распущенные по плечам и спинам, каскадами чёрного, русого, золотого, каштанового падая на груди, украшены были венками из цветов мать-и-мачехи, водорослей, одуванчиков, ещё каких-то цветов и трав. Сидели вольно, кто - на камушке у самой воды, опустив босые ноги в воду, кто - прямо на траве, полуобернувшись к Двинцову и хитровато наблюдая за растерянным человеком, лукаво покусывая уголком рта зелёный стебелёк.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Погрузитесь в мир сказок с помощью этого подарочного издания, в котором содержится более тридцати пяти всеми любимых историй в пересказе автора бестселлеров по версии The New York Times Криса Колфера. Эта красочная книга придётся по вкусу и новым, и давним поклонникам, которых порадуют любимые сказки, такие как «Золушка», «Спящая красавица», «Джек и бобовый стебель» и другие. Именно в этот сборник сказок и угодили Алекс и Коннер Бейли в «Заклинании желаний». Перед вами красиво иллюстрированное дополнение к основной книжной серии – волшебная книга, с которой всё началось!
В отдаленном гарнизоне, где день за днем ничего не происходит, вынужден нести свою жалкую службу старший капитан Маркус Д’Ивуар. Проводя время за скучной бумажной работой, он готов переместиться хоть в ад, только бы покончить с никчемным существованием. Сбежавшая из приюта Винтер Игернгласс скрывается под видом мужчины, рядового колониальных войск, и мечтает лишь о том, чтобы никто не раскрыл ее тайну и ей никогда не пришлось возвращаться в прошлое. Однако размеренной жизни обоих приходит конец, когда внезапно вспыхнувшее восстание заставляет их бросить вызов врагу и взять на себя ответственность за судьбы своих товарищей.
Изгнание подошло к концу. Тия слишком долго скрывала истинную силу, но теперь готова обрушить свой гнев на правителей, что забрали жизнь ее возлюбленного и лишили надежды на счастье. Однако не людей стоит опасаться Костяной ведьме. Звероподобные порождения тьмы, чьи сердца поглотила гниль, готовы сломить волю аши и уничтожить ее душу. Тия, чья магия способна подчинить могучих дэвов, а стеклянное сердце окутано сумраком, ступила на тропу войны. Но иногда власть и сила могут поглотить без остатка. Тьма, разъедающая девушку изнутри, оказалась слишком близко и уже не намерена отпускать Костяную ведьму из своих удушающих объятий.
История приключений «попаданца» из нашего мира в мире «Сферы». Каково ему пришлось внутри «Сферы», что он там потерял, что нашёл, и самое главное — захочет ли он возвратиться, если у него будет выбор?
По мотивам серии игр Overlord. Тысячелетия истинное зло не являло миру, с именем Мефелим, свой лик, от чего некогда могущественная империя людей распалась на три государства:Восточное королевство Артас, Западное царство Арантир и королевство Авалон. После череды некоторых событий, вызвавших смену власти, в тамошних местах загорелась искра чего-то древнего и... ужасного. Пока о ней почти никто не ведает, но стоит ей разгореться, тот, кто потерял всё, вернёт утраченное и прольёт реки крови во славу тьмы!