Катастрофы в Черном море - [93]

Глубины в районе стоянки «Новороссийска» были — 17,4 м в носу и 16,4 м в корме, расстояние от кормы до берега — 280 м (рис. 46)[30].

После возвращения с моря многие офицеры, в том числе и исполнявший обязанности командира капитан 2 ранга Г.А. Хуршудов, сошли на берег. Командиром корабля остался помощник командира капитан 2 ранга З.Г. Сербулов, хотя приказом командира по заместительству в этом случае старшим на корабле должен был остаться капитан-лейтенант Владимир Васильевич Марченко, командир дивизиона главного калибра, замещавший командира БЧ-2 (кстати, на линкоре он служил более шести лет, с первых дней). Трудно сказать, смог ли бы молодой капитан-лейтенант полноценно справиться с командирскими обязанностями в столь сложных условиях, но я хорошо знал этого офицера еще со времен училища и могу утверждать, что по своим волевым качествам, организованности и знанию корабля, в том числе и теории корабля, он безусловно превосходил милейшего и добрейшего З.Г. Сербулова, уважаемого на линкоре прекрасного человека, отличного практика морского, боцманского дела, но которому организовать борьбу за живучесть корабля было не под силу…

Как было в последующем установлено по анализу сейсмограмм станции Симферополь и Ялта, точное время взрыва — 1 ч 30 мин и 48,5 сек московского времени (рис. 47)[31].

Из доклада Правительственной комиссии:

«После взрыва на корабле в связи с отсутствием света была пробита колоколом (рындой) аварийная тревога… (это было. в 01 ч 31 мин. Кроме того, эта тревога объявлялась голосом в кубриках, где по сигналу, где по инициативе дневальных по кубрикам — Л.М.).

В это время корабль, приняв около 3000 т воды, медленно погружался носом. Большая часть матросов и старшин, находившихся в носовых кубриках, погибла: было убито и ранено до 250 человек.

По тревоге личный состав аварийных партий начал производить осмотр поврежденных отсеков и вести борьбу с распространением воды по кораблю, одновременно дивизион движения БЧ-5 начал по своей инициативе прогревать вспомогательные механизмы и готовить аварийное имущество, а также производились эвакуация раненых и вынос убитых наверх, были осмотрены снарядные и зарядные погреба, причем было установлено, что боезапас в 1-м и 2-м погребах цел, в носовые погреба поступала вода».

> Рис. 45. Расположение кораблей в Севастопольской бухте 29 октября 1955 г. (По Каржавину Б.А.: «Тайна гибели линкора «Новороссийск». — Л.: Изд-во «Политехника» — 1981.)»

> Рис. 46. Положение линкора «Новороссийск» в Севастопольской бухте на 11 ч 30 мин 29 октября 1955 г. (Источник см. рис. 45)

Как показало обследование перевернувшегося линкора, он получил такие повреждения: «В носовой части днища в районе 31-35 шпангоутов пробоина длиной 21,6 м, шириной 5,5 м, площадью около 100 кв.м (более тщательные поздние обследования установили площадь повреждения в 150 кв.м). Захватывает четыре отсека, включая район 1-й башни. Заусеницы пробоины внутрь корабля. Пробоина расположена вправо от киля. В районе 43-45 шпангоутов киль перебит, и пробоина проходит влево от киля длиной 4 м, шириной 1 м. В районе поврежденных отсеков в днище имеются трещины и вмятины. В районе 31-37 шпангоутов палуба бака спущена и разорвана заусеницами наружу».

В материалах Правительственной комиссии имеется много документальных подтверждений высочайшей дисциплинированности, выучки и героизма личного состава. Б.А. Каржавин, автор книги «Тайна гибели линкора «Новороссийск» (1991 г.) опубликовал очень многие из этих документов, фактически сохранив их для истории российского флота. Нельзя не повторить некоторые из них.

> Рис. 47. Схема прохождения взрыва через носовую оконечность линкора «Новороссийск» в 01 ч 30 мин.

> Палубы: I — удлиненного полубака; II — батарейная; III — броневая (жилая); IV — карапасная (1-я платформа). а — перебитый киль; б — пробоина площадью 150 кв. м; в — взрыв (рванина) полубака.

Сопровождать раненых на берег в госпиталь дежурный по кораблю поручил пришедшему на ют начальнику клуба линкора (была раньше и такая должность на линкорах и крейсерах, очень полезная, если ее занимал умный, эрудированный политработник, каким был линкоровский начальник клуба) Капитан-лейтенанту Владимиру Басину. Он доставил раненых и вернулся на корабль. Перед опрокидыванием он стоял вместе с матросами в строю и только тогда выяснилось, что он не умеет плавать. Его последними словами были — «Прощайте, товарищи, я ведь плохо плаваю». Его тело найдено через несколько дней…

Для оказания помощи кораблю, терпящему бедствие, по сигналу боевой тревоги были отправлены аварийные партии с крейсера «Фрунзе» и других кораблей эскадры. Они боролись за спасение линкора, при этом более тридцати человек из них (с крейсеров «Михаил Кутузов» и «Молотов») погибли при опрокидывании линкора.

К сожалению, не было организовано централизованное руководство прибывшими аварийными партиями и действиями личного состава линкора. В докладе Правительственной комиссии указано: «Помощник командира корабля капитан 2 ранга Сербулов, являвшийся в это время командиром корабля, не занял место на ГКП (главный командный пункт линкора), не дал приказаний об экстренном приготовлении главных машин, а оставался в носовой части корабля в районе пробоины, руководя эвакуацией раненых, давая отдельные указания по борьбе с распространением воды, и организовывал спасение людей, выброшенных взрывом за борт.