Катастеризм - [47]
Женя посмотрела на него исподлобья.
– Вечно вы надо мной стебётесь.
– Я? Стебусь? – изумился Тульин.
– Ну да. Я вам о серьёзном, а у вас опять какая-то философия. Как тогда с отчаянием.
Философия тоже бывает серьёзной, хотел ответить Тульин. И отчаяние.
Хотел ответить, но не стал – ведь тогда пришлось бы, наверное, объясняться, почему его так прорвало. А Женя, к счастью, на таких мелочах не застревала: закатив глаза и фыркнув, она выдохнула и продолжила:
– На самом деле я в эту гипотезу не верю – ну, в смысле, что мы здесь ищем людей для каких-нибудь сталкеров или мафии, – она жестом предложила им встать и размяться; Тульин кое-как вскарабкался на ватные ноги. – Потому что психологическая логика тогда не работает – ну, про которую я раньше говорила. Если анализ данных – это прикрытие, то на самом деле цель BARDO должна быть вообще другая.
Тульин споткнулся и едва не грохнулся об пол. Ноги в самом деле затекли.
Женя инстинктивно его подхватила – попыталась. Руки у неё были совсем слабые; слабее, чем полагается шестнадцатилетнему подростку, даже девочке.
Девочка явно сутками напролёт сидит в интернете, варит в голове всяческие гипотезы об устройстве мира и даже не пишет об этом в блог.
А ведь она же ещё и веганка. Они ни разу об этом не говорили, но достаточно обедов просидели за одним столиком, чтобы Тульин заметил.
Он потёр висок.
Убедившись, что собеседник жив и способен слушать, Женя вернулась к важному:
– Что, если эти данные в нас не вливают, а наоборот? Если с нас собирают какую-то информацию?
– Например?
– Не знаю, – вздохнула она. – Какую угодно. В этом я, если честно, не разбираюсь…
– Да ну? – поднял брови Тульин. – Вы – и в чём-то не разбираетесь?
Женя фыркнула.
– Вы такой ироничный, небось и блог ведёте.
Тульин понятия не имел, какая связь между иронией и блогами, и решил, что спрашивать – значит выдать в себе совсем уж старика. Наверное, это была какая-нибудь цитата.
– А данные собирать могут любые, – как обычно, немедленно забыла обиду Женя. – Не знаю. Биометрию. Я, например, заметила, что видео смонтированы – вы заметили? Это не всегда просто записи с камер, там есть всякие штуковины – графика или я не знаю, я не присмотрелась, но то, чего точно не было в реальности…
Трое в толстовках продолжали стоять и молча смотреть в камеру. Они больше не толкались. У каждого из них были четыре руки.
Тульин кивнул.
– Чёрт его знает, как и зачем это делают. Может, на самом деле цель – собрать наши реакции на какие-нибудь специфические раздражители. А дальше… ну вот представьте. Кто-то выкупает ваши данные с «Мармары». Это, получается, содержательная часть вас – всё, что есть у вас в голове, вкусы, интересы, воспоминания. Потом к этому прибавляет биометрию: ну там частоту пульса, дыхание, как расширяются зрачки, как именно мозг реагирует на те или иные сигналы… и вуаля – ваша копия готова! Не полная, конечно, но такой как бы информационный клон. По биометрии можно понять, например, эмоциональную модель человека… наверняка можно…
– Но нам же вживляли эти штуки только куда-то там… в зрительный отдел мозга, – напомнил Тульин.
– А вы откуда знаете, что нам куда вживляли? Вообще-то от нас не скрывали, что наши реакции собирают. Значит, не только в зрительный.
Тульину никогда не приходило в голову это противоречие.
– Но зачем? В смысле – зачем собирать биометрию?
– А вы подумайте. Копия вас – только без тела, так что не стареет и не умирает. Вряд ли совсем полноценная, в это я не верю… но всё-таки более-менее похожая. И нет, я не про цифровое бессмертие! Это как раз ерунда, копия всё-таки далека от оригинала. Полностью она вас заменить не может. Но… а вот если бы вы внезапно умерли или сошли с ума, как думаете, ваши родственники купили бы такого бота? Очень похожего? Ну хотя бы на память, в знак уважения и всё такое? Как такой красивый способ сохранить от вас всё, что можно сохранить?
Тульин не стал отвечать.
– А третья гипотеза – самая интересная. Потому что наименее пассивная.
Они вышли в рекреацию и теперь бродили взад-вперёд между кулером и старомодным раздатчиком снэков. Размять ноги было хорошо.
– Мы с вами, – бесстыже приписала Тульину свои рассуждения Женя, – всё думаем о данных. То есть о том, что от нас пытаются получить некую информацию. А что, если всё вообще наоборот? Если цель не в том, чтобы что-то узнать, а в том, чтобы добиться от нас каких-нибудь действий? Что, если нам пытаются что-то внушить? На что-то запрограммировать?
– Угу, – хмыкнул Тульин, – двадцать пятым кадром.
– Чем?
– Выражение такое… давно, ещё до смартов и даже до компьютеров, люди верили, что… а, не важно.
Женя просунула пальцы в жалюзи, и рекреацию рассекла солнечная сабля. Девочка и сама поморщилась.
– Я так понимаю, это была выдумка? Ну, с двадцать пятым кадром? Но это же не важно и вообще не аргумент. Если когда-то подобное не работало, кто сказал, что не сработает сейчас? В попытках полететь люди сперва привязывали к рукам ветки и пытались быстро махать, а потом придумали альтернативу. Вы вдумайтесь – через ваш мозг регулярно протекает вон сколько информации… уйма. Ещё и каким-то странным способом, не прямо, а скрытно как-то, вы же не совсем на неё смотрите. Это же не может вас не менять! Но вот как? Вы ведь и сами не заметите, а…
