Кастинг Синей Бороды - [14]

– Да, упорство – это мое главное достоинство! – Людмила приосанилась и поглядела на Лолу чуть свысока. – Хотя, конечно, не единственное… Значит, решила я пойти на преступление, – повествовала дальше Люда, – в том смысле, чтобы вскрыть сейф своего мужа. Не помню, говорила тебе или нет, но в кабинете у него сейф есть, за картиной.

– Какая картина? – деловито осведомилась Лола.

– Ой, с картинами у нас большая проблема! – вздохнула Людка. – Понимаешь, вкус у Вадима, как бы это тебе сказать… ну, старомодный, что ли. В общем, в спальне у него над кроватью висит купальщица – голая толстая тетка в камышах, а в столовой – натюрморт с битой дичью и кроликом.

– А в кабинете? – оживилась Лола.

– А в кабинете пейзаж, там озеро и…

– Неужели лебеди?

– Точно, – вздохнула Люда, – но это еще ничего, я в кабинете у него редко бываю, а вот в столовой как увижу этого несчастного кролика с окровавленными внутренностями, так сразу аппетит напрочь пропадает!

– Тоже неплохо, – заметила Лола с завистью, – вот отчего ты так похудела.

– Ой, да вовсе не от этого, а от страха! – пригорюнилась подруга. – В общем, сейф самый настоящий, там такая штука с колесиками, прямо как в кино, крутить надо туда-сюда. Муж вечерами в кабинете сидит, бумаги какие-то разбирает или марки рассматривает. Я туда редко хожу, если только чай принести, он любит, чтобы чай крепкий был, сладкий, с лимоном…

– Вот зануда!

– Да ладно, значит, я уж знаю, что примерно в полдвенадцатого ночи он все бумаги в сейф убирает и спать идет. Ну и сунулась в кабинет вроде как за грязной посудой, а сама на поднос зеркальце положила. Задержалась в дверях и все в зеркале видела – пять поворотов влево, три вправо, потом еще четыре влево и восемь вправо. Ну и на следующее утро в спокойной обстановке обследовала я этот сейф. Там куча бумаг каких-то, я особо не копалась, надо же было аккуратно действовать, чтобы муж ничего не заподозрил.

– Ну и нашла ты то, что надо? – не утерпела Лола.

– Можешь себе представить – нашла! – торжествующе зашептала Люда. – Лежат у него на отдельной полочке все четыре свидетельства о расторжении брака. Жены все Коврайские, Людмила, Лизавета, Лидия и Лилия. Ну, списала я даты разводов, все, между прочим, в нашем загсе Петроградского района, дальше нахожу документы на покупку квартир. Получается, как разведется мой Вадим с очередной женушкой, так примерно через полгода покупает ей квартиру, а она бумагу пишет, что отказывается от этой жилплощади, где он живет. Нотариус один и тот же, у нас, на Петроградской. Адреса всех квартир имеются, и телефоны отдельно вписаны.

– Так он что – на себя, что ли, эти квартиры покупал?

– Угу, а потом уже оформлял акт дарения. Все четыре раза одно и то же.

– Слушай, да это же не человек, а бухгалтерская ведомость, до того все точно! – поразилась Лола.

– Ага, я сама удивилась. Ну, сначала-то сдуру обрадовалась я. Думаю, дело верное, раз он своих привычек не менял, стало быть, и со мной так же разойдется по-хорошему. Но на всякий случай решила я найти вторую жену, Лизавету, и с ней поговорить.

– А отчего не последнюю, Лилю? – Задав этот вопрос, Лола поняла, что сморозила глупость, но было уже поздно.

– Вот сразу видно, что ты замужем не была! – поучающим тоном ответила эта зараза Людка. – Вот скажи, пожалуйста, как ко мне отнеслась бы предыдущая жена? Ей ведь не докажешь, что мы с Вадимом познакомились уже после их развода, она может подумать, что я у нее мужа увела. И даже если она его сама бросила, все равно никаких отношений с новой его женой у нее быть не может. А со второй женой, Лизой, какие у нас могут быть конфликты, если между ею и мной было у Вадима еще две жены?

Услышав в голосе подруги нотки несомненного превосходства, Лола почувствовала сильнейшее желание всадить ей в ляжку английскую булавку. Или вылить на шелковую блузку пузырек зеленки. Она с трудом удержалась от такого необдуманного поступка, решив все же дослушать историю до конца.

– В общем, звоню я из того же салона красоты этой Лизавете, а там мужик какой-то сразу же меня посылает подальше. Не знаю, кричит, никакой Лизаветы Коврайской, тут мы живем уже четвертый год. А до этого кто жил, он понятия не имеет, продал ему эту квартиру какой-то мужик иногородний, она ему в наследство досталась.

– Вот как? – Лола подняла брови, хотя дала себе слово не слушать больше эту нахалку Людку, пускай сама со всеми своими проблемами разбирается.

– Ага, что-то мне не понравилось упоминание о наследстве, решила я этот вопрос окончательно прояснить. Назавтра оделась поскромнее, купила коробку конфет подороже, духи опять же французские да и пошла по тому адресу. Походила вокруг – дом хороший, все кругом чистенько, цветочки высажены, узнала у старушки, где у них жилконтора, и пошла туда. Пришла прямо к начальнице на прием, потому что у нее отдельный кабинет, разговору приватному никто не помешает.

Так и так, говорю, хочу разыскать Лизу Коврайскую, она тут раньше жила, а теперь переехала. Та, начальница-то, нахмурилась, а вам зачем, спрашивает? Я снова про свой долгий отъезд вру, что подруги мы были и так далее. И коробку подсовываю, и духи. Ну, она посмотрела в своем компьютере – ага, говорит, действительно, жила такая в той квартире, да только умерла она в две тысячи третьем году, а наследник квартиру нынешним жильцам продал. Как услышала я про это, так в лице переменилась, и тетка эта сразу поверила, что близкие подруги мы с Лизой были. Да, говорит, теперь я припоминаю тот случай. Эту Коврайскую сосулькой убило. Дело было в марте, оттепель, шла Лиза утром на работу вдоль дома, и здоровенная такая сосулька свалилась прямо ей на голову. Да так неудачно, что насмерть. Шуму много было, жильцы испугались. Она, начальница-то, призналась, что порадовалась тогда грешным делом, что не на ее участке такое происшествие случилось, а то не миновать бы увольнения с работы.