Карты судьбы - [6]

— Я бы не советовал этого делать.

Брон покосился недобро:

— Почему?

— Я могу ошибиться, — просто объяснил лучник. Брон хмыкнул, накидывая на плечи плащ. Командир, молча наблюдавший за ними, сказал резко:

— Он прав. Брон, брось тряпку!

Досадуя, но не смея возражать, Брон отшвырнул плащ и взлетел на своего коня.

— Едем?

Сдвинув брови, Дан смотрел на лучника.

— Погоди. Послушай, парень. За мной — мой долг и моя благодарность. Не хочешь присоединиться к нам?

— Я иду по следу, — возразил лучник.

— Так пойдем вместе. Кто бы ты ни был, мы заняты одним делом.

— Ты хочешь взять меня в отряд?

— Да. Если ты снимешь, наконец, капюшон…

Помедлив, лучник поднял руку и сдвинул капюшон на плечи. Порыв ветра бросил ему в лицо пригоршню снега, лучник прищурил темно-синие глаза. Брон разъяренно засвистел — как он и думал, парень был ненамного его старше. Дан пристально вглядывался в бледное, усталое и спокойное лицо, и неуловимая улыбка трепетала на его суровых губах.

— Ну что же, лучник… Я беру тебя.

— Я иду с тобой, но помни — иду по своей воле и могу уйти, когда захочу.

Брон негодующе фыркнул, но командир протянул тяжелую руку.

— Согласен.

Ухватившись за его рукав, наступив на носок его сапога, лучник легко поднялся в седло перед Даном. Тот усадил его поудобнее… медленно отнял руки. Наклонился, поправил свой плащ и снизу взглянул в лицо лучника.

— Как, говоришь, тебя зовут?

Тот перевел на него непроницаемый взгляд.

— Я не говорил. Эрни.

Ничего на это не сказал Дан. Только снял с себя меховые рукавицы и натянул на узкие руки Эрни. Тот обернулся в недоумении. И встретил смягчившийся взгляд суровых обычно глаз.

— Лучник должен беречь свои руки, — сказал Дан.

Застонав, я перевернулась на спину и открыла глаза.

В развалинах придорожной гостиницы, служившей нам в эту ночь убежищем, горел бездымный костер. Вокруг, завернувшись в меховые плащи, спали люди. Командир Горных Охотников сидел у моего изголовья и задумчиво глядел на меня.

Я стремительно села, машинально проверяя ворот куртки.

— Эрни… — негромко произнес Дан.

Его высокоскулое смуглое лицо сейчас, казалось, потеряло властную жесткость. Или темнота смягчала резкие красивые черты? В теплой тени таяли глаза.

— Слушаю тебя, командир.

— Ты хорошо знаешь здешние места? Куда направляются стрейкеры?

Мы склонились над картой. Недавний снегопад завалил все дороги, и враги были вынуждены пробираться к реке, чтобы следовать по ее руслу к благодатному югу.

— Здесь, — показала я, — они войдут в ущелье. Оно такое узкое, что трое всадников не смогут проехать рядом. Зимой на склонах скапливается много снега, часто случаются обвалы. Если обвал застигнет их посередине дороги, стрейкеры повернут обратно. А там их встретим мы.

Командир поднял взгляд сощуренных глаз.

— Если обвал будет…

— Будет.

Не знаю, мои ли губы это сказали, но, услышав эти слова, я поняла — так и будет. Дан откинул голову, словно желая меня получше рассмотреть. Он был, как и все горцы, рослым, широкоплечим. Черные длинные волосы, перехваченные на лбу лентой с охранными рунами, были блестящими и жесткими, как гривы их мохнатых лошадей. Многие горцы заплетали волосы в косы или перехватывали серебряными застежками, но ни смешными, ни женоподобными их это не делало. Одежда из кожи и шкур показалась бы нашим Владетелям убогой и грубой, но она была прочна и удобна и украшена сложной неяркой вышивкой. Лишь некоторые из них носили серебряные серьги и браслеты, настоящей же драгоценностью, которой я не уставала восхищаться, было их оружие.

Командир горцев был молод и сероглаз. Суровостью обветренного лица он напоминал мне отца, но вряд ли эта суровость была свойством характера — скорее следствием жизни, которую он вел уже добрый десяток лет…

Итак, он взглянул на меня испытующе.

— Обвал будет, говоришь ты?

— Да.

— Ну что ж, я рад. И не стану задавать вопросов, на которые не получу ответа. Поторопимся! По моим расчетам, они уже близко к ущелью.

Деревня, встретившая их настороженно — в такое время опасны любые вооруженные чужаки, — смягчилась, услышав о бое в приречном ущелье, не жалея запасов, накрыла стол в одном из сохранившихся домов.

Дан много пил, много ел, охотно улыбался поглядывающим на него женщинам. Сидевший по правую руку от него Эрни-лучник едва ли пригубил вина из своего кубка. Командир бросал на него короткие взгляды. Лучник воевал бесстрашно, нимало не заботясь о своей безопасности, разил врагов с одного выстрела…

— Мы неплохо поработали сегодня, Эрни, — Дан накрыл узкую руку своей большой ладонью, легко скользнув пальцами по белой, тонкой коже: нет, не из крестьян, не из ремесленников… — все случилось так, как ты говорил. Мои люди довольны тобой, хотя поначалу были против. Взять в отряд кого-то с равнины, говорили они, то же самое, что таскать с собой женщину…

Эрни просто, без вызова, взглянул ему в лицо.

— Женщины бывают разные.

— Да, — согласился горец, — но девушки с равнин более изнежены и избалованы, чем наши.

— Сейчас всем приходится становиться сильными.

Дан вновь кивнул.

— Я наблюдал за тобой. Сразу видно, что ты не привык к такой жизни, но ты не жалуешься и не перекладываешь свою ношу на других. Если, к тому же, ты немного владеешь магией…