Картуз уполномочен заявить - [3]

Лейтенант повторял про себя инструкцию по взятию показаний без применения оружия.

Инспектор встал.

— Рядовой Кукушка, доложите сигналы точного времени.

В ходиках открылись окошки, разлинованные под государственную границу, появилась кукушка и взяла под козырек.

— Рядовой Кукушка докладывает, десять часов, двадцать девять минут по московскому времени. Разрешите идти?

— Идите, — милостиво согласился начальник.

Вдруг дверь распахнулась. Да так, что слетела с петель.

На пороге стоял широкий мужичонка с зловредным выражением лица. Ко лбу личность сомнительной наружности прижимала дном железное ведро, громыхающее оборванной цепью.

Бабуля с криком: «Ага, попался!» приняла борцовскую стойку.

Картуз прищурился.

— Вы, — обратился он к мужичонку, гордясь своей наблюдательностью, чем-то рассержены.

— Это и жабе понятно, — нагло заявил вновь прибывший.

— Обратите внимание, лейтенант, — продолжал сыщик, — гражданин, судя по железной емкости, дояр, и нация его, судя по способу перемещения, — индус.

— Колодезный я по национальности, — сердито ответил посетитель, — и работаю в колодце.

Начальник пристально посмотрел на мужичка.

— Присаживайтесь, гражданин, — пригласил он, — место для ведер у нас в углу. Предупреждаю, в ваших интересах не сильно врать, а за содействие органам, — он снизил голос до шепота, — срок могут дать условно.

— Где вы были год назад, семнадцатого января, в десять часов вечера? — вдруг гаркнул он.

Колодезный глухо свалился с табуретки.

— Отпирается, — удовлетворенно сказал Ведеркин.

Мужичок очнулся и попытался сесть.

— Пятнадцать лет с конфискацией, — потерла сухонькие ручки бабуля.

Житель колодца упал в обморок вместе с табуреткой.

— Метод Смита-Кутузова, — довольно сообщил Картуз и показал на заявительницу.

— Гражданин колодезный, знакомо ли вам это лицо?

Мужичок приоткрыл глаза и оглядел старушенцию.

— До боли. Только проснешься, а она уже наверху с ведром.

— Гражданин колодезный, по показаниям гражданки Синюхиной, будучи вытащенным из воды, вы угрожали ей загрязнением в виде плевка, а это может квалифицироваться как акт массового поражения.

— Да, а ведром по голове? — возмутился представитель колодезной народности. — Может, у меня опосля тоже вся масса пораженная?

— Погодите, — остановил его Картуз. — Ведро у нас какое? Деревянное?

— Никак нет, — браво откликнулся помощник, — оцинкованное.

— Занесите в дело, — распорядился инспектор.

— Это ж надо! — охнул бородатый. — Отцы еще ковали, и по голове… Как не убила?

— Так-с, — Картуз прошелся вдоль книжных полок. — А что у нас имеется по ведру в Энциклопедии?

— Ваше благородие, госпожа деревня, — напевая, он углубился в дебри огромного тома, — ты кому-то ржи даешь, а кому-то…

Вот: «Ведро — цилиндрическая емкость, выполненная из дерева, железа и т. д. Изобретателем ведра считается дон Ведро, который в середине 16 века приспособил к своему рыцарскому шлему ручку для переноса. В честь него впоследствии емкость и получила свое нынешнее, хорошо нам знакомое название». Шарман, Ведеркин?

— А как же, Иван Иванович, — понимающе отозвался лейтенант.

— Далее, что у нас имеется по мед. экспертизе?

— Синяк имеется, — отрапортовал Ведеркин. — Размером с олимпийский рубль, цвет фиолетовый с лиловыми оплывами, штука одна.

— Интересно, коллега, — задумчиво сказал инспектор, — а подделать синяк можно?

— Запросто, — влезла старушка, — берешь коромысло…

— Смирно! — рявкнул Картуз. — Итак, согласно закону ВАГОНа за мелкомасштабное хулиганство на почве добрососедства и взаимопонимания, статья первая, пункт последний, обвиняемые Колодезный Колод Колодович и Синюхина Овсяна Андреевна присуждаются к посадке зеленых насаждений на улице Жбанной и поливке любимого кактуса инспектора Картуза.

— Не больше полстакана в день, — добавил Ведеркин от себя.

Глава вторая Дело о 3-ей ремонтной бригаде, или Сказка о семи богатырях и репке с нитратами

— Ну что ж, коллега, — сказал инспектор сияющему как начищенный сапог Ведеркину, — первый блин удался на славу. Можно сказать, на славу сыску. Без сметаны блинок, конечно, но и комков, как говорится, нет-с. Давайте-ка, мы это отметим. В сельском клубе общественного питания «Пирожок».

В кафе инспектор зашел, все еще смакуя вчерашний успех.

— Вот вам и пример метода Конана и Дойля, открытого еще великим Шерлок Холмсом!

Возле буфета молчаливо стояла третья ремонтная бригада в неполном составе. В молчании ремонтников чувствовался холод гаечного ключа. В их рядах зияла брешь. Видимо, недавний обед выхватил одного товарища из сплоченного коллектива тружеников отбойного молотка.

Перед бригадой, в слезах, с половником в руке, билась повариха.

— Да откудова мне знать! — рыдала тетка. — Она же с базы пришла, как всегда. Кто ж знал, что она его отравит! — И стряпуха снова заплакала.

Сердце душевного и сердобольного инспектора при этих словах сжалось в холодный кулак, как бывает всегда, когда человек уходит из жизни в расцвете сил, оставляя родителей на детей, а детей на комнату милиции.

Иван Иванович снял шапку и подошел к собравшимся. Он успокаивающе положил свою широкую руку на плечо бригадира, безмолвной статуей смотрящего на трясущуюся женщину.