Картуз уполномочен заявить - [11]

Их путь пролегал по кленовой аллее, украшенной памятниками поэтов, писателей и мемориальными досками вроде такой:

Здесь Н. В. Гоголь решил включить свое произведение «Ревизор» в программу седьмых классов

или такой:

Под этим деревом А. С. Пушкин не смог придумать названия к стихотворению «Буря мглою небо кроет…»

Вспугивая сорок и галок, сыщики дошли до кованых ворот, по обе стороны от которых тянулся забор с изображениями знаменитых литературных героев. У калитки на сундуке, прислонясь спиной к колонне, дремал субъект в черном. Рядом на гвозде висела ржавая корона.

— Спим на посту? — сурово поинтересовался Ведеркин.

Старикан вздрогнул, похлопал заспанными глазами. Потом напялил на уши корону и, потрясая одеждами, продекламировал:

— Налево пойдешь — в музей попадешь, направо пойдешь — лекторий найдешь, а прямо пойдешь — живота не спасешь.

— Погибнешь, что ли? — спросил Ведеркин дрогнувшим голосом.

— В смысле, буфет там, — объяснил старичок.

— Темните вы что-то, гражданин, — сказал Иван Иванович, — как-то у вас все запутано. Вы бы путеводитель издали что-ли…

— Хорошая идея, — согласился сторож, — а вы кто будете? Экскурсия али так, менестрели?

— Насчет стрельбы у нас — будьте покойны, — заверил его инспектор. — А сами мы из ВАГОНа.

— Ой, радость-то какая! — разулыбался, сверкая золотыми зубами, дед. — У нас без вас все плохо. Кстати, я — Кащей.

— Гражданин Бессмертный? — уточнил Ведеркин, заглянув в записную книжку.

— Он самый, — согласился добродушный старик.

— Над златом чахнете? — поинтересовался младший ВАГОНовец.

— В свободное от работы время. Все недосуг — я здесь на полставки сторожем, поскольку с персоналом трудности.

— Может, вам подлечиться, — предложил участливый Картуз. — У нас в Кисляевском профилактории как раз специалист по вашей болезни есть.

— Не, милый, незачем. Меня Яга лечит народным способом.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Иван Иванович, который страдал ранним облысением и на этой почве коллекционировал самобытные рецепты.

— Ноги в живой воде парить заставляет.

— И как, помогает?

— Значительно чище становятся, — важно ответил дед.

Затем он неожиданно для своего возраста громко свистнул. За постройками на территории комплексного музея раздалось громкое квохтанье, и к ним, переваливаясь на куриных ногах, вышла здоровая избушка. За нею, недовольно пища и временами сталкиваясь друг с другом бежали выводки молоденьких избушат. На избе был намалеван толстый красный крест и висела кривоватая вывеска «Медпункт».

Гражданин Бессмертный поднялся по лестнице, прокашлялся и постучал в дверь.

— Следующий! — донеслось изнутри.

Кащей зашел.

В это время внимательный Ведеркин окинул взглядом прямоходящее сооружение и сверился с записной книжкой.

— А в документе написано: «стоит без окон, без дверей», — обратился он к начальнику, и свидетель имеется, некто Пушкин А. С.

— Это она раньше стояла, а как окна сделали, сразу пошла.

— Граждане менестрели, — позвал их сторож, — пожалуйте в горницу.

Картуз одернул форму, поправил фуражку и поднялся в дом. Лейтенант за ним.

Внутри обнаружилась крючконосая бабка в халате медсестры. Она отвесила земной поклон и, высунувшись в окно, оглушительно свистнула два раза. Изба снова заквохтала и петляющими шагами направилась вглубь замусоренного Лукоморья. За нею устремилась вереница попискивающих избушат. Мимо то и дело мелькали знаменитые персонажи. Емеля на печи пробивал в кучах утиля дорогу для какой-то королевской кареты. Черномор с тридцатью двумя богатырями копал компостную яму.

— А тридцать третий где? — полюбопытствовал Картуз.

— Он у нас на экспозиции стоит, — объяснила медсестра, — у стенда «33 богатыря».

— Наверное, спрашивают, где же другие?

— Спрашивают. Говорим, что остальные такие же.

По мере продвижения к центру Лукоморья горы мусора становились все внушительнее.

— Да, захламление третьей степени, — констатировал инспектор.

— У нас уже несчастный случай чуть не получился, — доложила санитарка Золотая рыбка вместо невода в хозяйственную сумку заплыла, хотела Старику приятное сделать. Так бы и пропала там, если бы Водяной ее не вызволил.

— Неведомые звери пропадать начали, — поддержал ее сторож. — Без Вас погибнем.

— Приложим все усилия, — заверил его Иван Иванович. Тут изба кудахнула и остановилась. Выйдя наружу Картуз провалился в утиль по грудь. Рядом торчала верхняя часть бюста неузнаваемо-грязного писателя. На нем красивым почерком было написано «Кюхля-дурак».

Лейтенант нырнул к начальнику, затем взял какую-то бутылку и понюхал.

— Напиток «Саяны», — установил он.

— Экскурсий за день много? — спросил деда инспектор.

— До дюжины, — с готовностью ответил Кащей.

— А когда открываетесь?

— Через осьмнадцать минут.

— Будьте любезны, соберите всех, кого можно. Нам потребуется много народу.

Через пять минут все разнокалиберное население Музея встало под веник. Русалку на дубу, как немогущую стоять, снабдили полевым телефоном и предписали сообщать о перемещении противника по территории. С той же целью запустили З. Горыныча, условившись, что он будет сигнализировать крыльями.

ВАГОНовцы разработали план план действий и объяснили его народу. Все одобрили, особенно Иван Дурак, который на полставки работал царевичем. Как потом выяснилось, это именно он догадался пустить стрелу с запиской.