– Валер, а когда Лешка вернется с Камчатки?
– Пишет, дней через пять будет дома.
В груди у Самоваровой вдруг завозилась непонятная тревога.
– Так мы в квартире уже три недели не были! – Она попыталась прислушаться к своим ощущениям. Нет, это скверное чувство на сей раз было связано вовсе не с Алиной.
В памяти вновь мелькнули картины из прошлого: маленькая, напуганная, озлобленная девочка в завалах гниющего мусора.
«Квартиры горят очень быстро. Какое счастье, что у ребенка не было спичек! А то чик-чик – и сгорела бы вместе с хламом», – прозвучали в ушах слова безликой, проникшей в ту квартиру вместе с Самоваровой и представителями опеки, бабки.
– Кстати, а твоя городская квартира застрахована?
От столь неожиданного вопроса Валерий Павлович чуть не выронил из рук бутылку с водой, из которой поливал мясо.
– Варь, ну до этих ли разговоров нам сейчас? Прошу тебя, принеси тарелки.
«Эх, на кой черт я вспомнила эту историю!» – ругала она себя, но вслух твердо сказала:
– Я думаю, надо бы поехать в город и проверить квартиру. Балкон не застеклен, да еще завален всякой всячиной. Вдруг окурок кто-то бросит?
Доктор недоуменно пожал плечами:
– Ну, если тебе так спокойней, поедем завтра с утра.
– Лучше бы сегодня, – не отступала она.
– Но поесть-то мы хоть можем?! – все-таки вышел из себя Валерий Павлович.
– Конечно… Не злись. Что-то я себя на ровном месте накрутила.
– Вот именно! – Доктор повернулся к мангалу и принялся переворачивать шампуры.
Прежде чем пойти в дом за посудой, Самоварова вновь с удовольствием осмотрела участок, и взгляд ее на мгновение остановился на пустой клумбе напротив террасы, в которую у нее все не доходили руки посадить плетистую розу.
На идеально выкошенном перед отъездом к Филатовым газоне, в нескольких сантиметрах от ног доктора, одиноко и горделиво возвышалась чудом уцелевшая ромашка.
Если бы Валерий Павлович, нетерпеливо перетаптывавшийся у мангала, сделал полшага назад, он бы на нее наступил.
Не удержавшись, Варвара Сергеевна осторожно подошла к доктору и сорвала цветок.
Последний оторванный ею лепесток выпал на «любит».
