Карточный плен для принцессы - [8]

— Не…т это мне Да….ня подарил, — заплетающимся языком выговорил Никита.

— Я и не знала, что у вас все так серьезно, — пробормотала под нос Соня.

— Где? — пьяно спросил он.

— Что где? — не поняла Соня.

— Где серь… ик. езно?

— С Грановским. А мы-то с Санькой думали, что вы по бабам пошли, а оказалось все намного интереснее. А по какому поводу, Никитушка, тебе твой возлюбленный такой шикарный букет подарил? Годовщину отмечали что ли? — ехидно осведомилась Соня.

— Не…еее. Это он Саше…это…дарить собирался, а потом мне отдал, — Порылся в закромах памяти мужчина.

— М-да… Если бы он это вручил моей бедной подруженьке, то через парочку дней мы бы с тобой блины ели.

— Я люблю блины! — сказал Ник. — А где?

— На поминках, — мрачно произнесла девушка и затащила своё сокровище в квартиру.

Глава 4

Утро Даниила Грановского началось в семь утра. Пытаясь понять, какой идиот включил музыкальный центр на полную мощность, Даня открыл глаза и увидел перед собой улыбающееся лицо своей жены.

— Ну как ты себя чувствуешь, любимый? Голова не болит? — ехидно осведомилась Саша.

— Сашунь, а нельзя немного музыку потише сделать? А то что-то я неважно себя чувствую, — сделав скорбное лицо, сказал Даниил.

— Нельзя. Раз уж твоя мамочка говорит, что я чудовище, испортившее тебе жизнь, то буду соответствовать. Грановский, ты, что совсем офонарел??? Мало того, что сам припёрся домой ночью на автопилоте, так еще и Ника напоил до невменяемости. Сонька полночи мне в трубку проплакала.

— А почему на автопилоте? — не понял проштрафившийся муж.

— А потому, что по-другому в таком состоянии ты бы не добрался. Знаешь Дань меня это все уже достало, — начала кричать Саша.

— Ну не кричи, у меня башка раскалывается. И Маньку сейчас разбудишь.

— О Маньке он вспомнил. Какой заботливый папаша. Ты долго еще будешь пить и по бабам таскаться?

— А я, между прочим, о дочери и не забывал никогда. И какие пьянки? Один раз выпивший пришел, так уже все, конец света. А про каких баб ты говоришь, я вообще не понимаю. Ты же знаешь, я только тебя люблю. — Даня попытался поцеловать жену, но та разошлась не на шутку, и ей было сейчас не до телячьих нежностей.

— Я же не против, может, ты меня и любишь, а с остальными так, в качестве таблетки от головной боли спишь. Короче, если все и дальше так будет продолжатся, я соберу вещи, заберу Машку и уйду.

— Грановская, сейчас семь утра, а у тебя снова старые песни о главном!? Уйдет она. Ты меня этим со второго дня нашей совместной жизни пугаешь. Ну, куда ты от меня денешься? — Даня никогда особо не обращал внимания на истерики жены.

— Да уж одна не останусь, а вот кому ты такой нужен, это еще вопрос. Ладно, с тобой говорить вообще бесполезно. Как думаешь искупить свою вину? — спросила она, в который раз отложив непростой разговор в длинный ящик.

— Ну, можно Машку отправить к бабушке, а самим заняться вопросом второго карапуза, — Даниил притянул жену к себе и страстно поцеловал.

— Ну, вторым карапузом заняться тебе сегодня явно не светит, а вот первым не помешало бы. Значит так, я сейчас собираюсь, еду к Соне и мы с ней на целый день уезжаем по магазинам, а вечером закатим в какой-нибудь клуб. А вы, дорогие отцы семейств наконец-то сможете пообщаться со своими наследницами. Возражения не принимаются, — произнесла Александра и, чмокнув мужа в губы, пошла звонить Соне. На пороге комнаты она обернулась, и добавила:

— И завтрак, обед и ужин сегодня готовишь ты.

— Да, Даня, говорила тебе мама ‘не женись на этой змеюке’, а ты не послушался, вот теперь вставай и молча, выполняй приказания, а то шаг влево, шаг вправо — расстрел на месте. Так, что иди и готовь своей Александре Гитлеровне кофе, — сказал сам себе несчастный страдалец и побрел в душ.

В другом районе Москвы, в квартире номер семнадцать в доме под номером шесть пытался открыть глаза и оторвать голову от подушки Никита Антонов. Вчера ему было намного лучше и веселее, а вот сегодня больно было даже вспоминать об этом. Еще хуже было то, что все это видела его любимая Сонечка, которую он не хотел огорчать.

— Никита, ну что это вчера было? Ты что совсем с ума сошел? Еще хорошо, что дети уже спали и не видели картину Репина ‘Возвращение пьяного отца, или как Иванушка козленочком стал’! — в комнату зашла Соня и начала, как говорится, ковать железо, пока оно горячо.

— А почему козленочком? — не врубился супруг.

— Потому, что ты был типичным парнокопытным, которое два слова связать не может! — злилась Соня.

— Сонюшка, родная моя, ну перебрали вчера немного с Данькой. У него вчера был тяжелый день, он с Настей расстался. Вот мы и выпили по этому поводу.

— Ну, он-то расстался, а ты там при чём? Или у вас акт передачи этой Насти из рук в руки состоялся? Или не в руки, а в место, что в такой ситуации важнее? Так я тебя предупреждаю сразу — будешь под дождем стоять!

— Под каким дождем? Вроде же хорошая погода! — не понял Никита.

— Ах, значит, вариант передачи тебя не смутил! А дождь смутил! Так вот, любимый, дождь будет из твоих рубашек! И покуришь ты к матери! Я терпеть не буду твоих шатаний неизвестно где! — качественно промывала мозги супругу Соня. Она его, конечно же, любила, но так просто простить его вчерашнюю выходку не могла.