Картинка в волшебном фонаре - [3]

Мидори не знала, что и ответить, и лишь молча теребила нитку, вылезшую из вязаной кофты. Она не могла утверждать, будто в точности видела, как он выходил из убежища, ведь заметила этого господина, лишь когда он повернул за угол у склада.

— А может, он просто остановился у склада справить малую нужду? — улыбнувшись, вмешался молодой детектив Мита.

Его предположение было не столь уж легкомысленным, как может показаться на первый взгляд. Не исключено, что мужчине в самом деле приспичило, и он остановился в удобном месте, справил нужду, а заметив Мидори, стыдливо опустил голову и поспешно пошел в противоположную от нее сторону. И вообще было бы чересчур самонадеянным связывать внезапное появление незнакомого мужчины со смертью Нитты. А если он не виновен?! Кажется, Мидори поняла это и, подумав, сказала:

— В точности утверждать, будто он выходил из жилища сэнсэя, не могу.

В то же время у нее в голове не укладывалось, что уважаемый Нитта скончался, приняв яд. "Нет, он не способен покончить жизнь самоубийством", — повторяла она про себя несчетное число раз.

Полицейский врач сообщил, что, по его предположению, смерть наступила около полутора часов тому назад. Если учесть, что Мидори обнаружила труп Нитты в семь часов вечера, значит, он принял яд где-то около пяти тридцати, и подозреваемый в убийстве мужчина в пиджаке мышиного цвета должен был находиться рядом с трупом около получаса — ведь Мидори увидела его выходящим из-за угла около шести вечера. Не исключалось также, что рядом с Ниттой, когда тот принимал яд, находился кто-то другой. Но опрос соседей этого не подтвердил. Да и трудно было сказать что-то определенное, поскольку пустырь с улицы не просматривался — его загораживало здание склада, и прохожие не могли заметить человека, который, завернув за угол, прошел к жилищу Нитты.

Так или иначе, полицейские, осмотрев место происшествия, склонялись к версии самоубийства. Их поразило запустение, царившее в жилище Нитты. Обычно художники для своей мастерской выбирают светлое, солнечное помещение. А комната Нитты была полутемной. Кто знает, может, в темноте ему лучше работалось, но все же мастерская оказалась на удивление грязной и замусоренной.

В комнате площадью в 10 дзё [3] были в беспорядке разбросаны клочки оберточной и цветной бумаги, обрезки фанеры, мешки из-под песка и извести, мел, обрезки железа, булыжники и прочий хлам. Кроме того, в углу стояли старенький ручной печатный станок, такой же старый фотоувеличитель, бачки с проявителем и закрепителем вперемешку с пустыми, запыленными бутылками из-под пива.

В сливную раковину были свалены грязная кастрюля и сковорода с наполовину сгнившей редькой. Вся эта картина свидетельствовала о нищенском, безалаберном образе жизни покойника. И ничего удивительного, что разочаровавшийся художник-неудачник, не выдержав одиночества, ушел из жизни, выпив растворенный в соке цианистый калий…

Детектив Мита, думая о чем-то своем, рассеянно наблюдал за работой экспертов, обследовавших комнату, потом, обратившись к помощнику инспектора, сказал:

— Господин Кинуи, вроде бы похоже на самоубийство, но меня смущают некоторые детали. От столика с бутылкой сока и чашкой до этого странного ящика — не менее шести шагов. Чашка с недопитым соком свидетельствует о том, что именно там он принял яд, но зачем человеку, уже принявшему яд, понадобилось вернуться к ящику, обхватить его руками и умереть в столь необычной позе.

Странности на этом не кончались. Когда эксперты сдвинули навалившийся на ящик труп, все обратили внимание на необычную картину внутри волшебного фонаря: к среднему стеклу была приклеена бумага, фон которой напоминал складки кожи слона или носорога. Она была разрезана на две части, свернутые в виде конуса, у основания которых были живописно разбросаны перышки, а между ними кистью проведены тончайшие линии.

— Сюрреализм какой-то, — пробормотал Мита, заглядывая внутрь ящика, и в следующий момент вскрикнул от удивления. — Господин помощник инспектора, взгляните! К среднему стеклу приклеена купюра в тысячу иен.

— Купюра? Это еще зачем?

— Может быть, она тоже послужила исходным материалом для создания картинки?

— Ну-ка, включи свет. Мита повернул выключатель.

Помощник инспектора Кинуи заглянул внутрь, и его глазам предстал отразившийся на верхнем стекле необыкновенный силуэт, чем-то напоминавший то ли птичье гнездо, то ли логово зверя, в которое неведомо откуда попала купюра в тысячу иен.

— Ну и картинка! — воскликнул Кинуи.

— Для него этот ящик вроде холста, громоздит разные предметы, используя подсветку, а потом, по-видимому, фотографирует изображение на верхнем стекле. Интересно, кому покойник продавал эти фотографии? — задумчиво произнес Мита.

— Вот, взгляните. — Эксперт, изучавший содержимое ящиков столика, протянул Кинуи несколько бумажек.

— Да ведь это квитанции от еженедельника "Дзинсэй" и детского журнала "Доёсюндзю"! — воскликнул помощник инспектора. — Ну-ка, быстренько свяжись с ними по телефону.

Хамото только что перекусил в редакции "Доёсюндзю". Был уже девятый час. "Пора и домой", — подумал он, убирая бумаги в стол, когда зазвонил телефон.