Картер побеждает дьявола - [6]

Старлинг кашлянул.

– Президент и впрямь в последнее время переутомился.

Старлинг взглянул мимо Картера на японскую гравюру с изображением актера Кабуки.

– Он не упоминал некую Нэн Бриттон?

– Нет.

– А Кэрри Филипс?

– Нет.

– Он о ком-нибудь говорил?

Картер посмотрел на потолок.

– Он говорил о моем слоне – одобрительно, о своих собаках – тоже одобрительно, о моем льве – с чуть меньшим одобрением; о людях, по-моему, речь не заходила.

Картер улыбнулся, как ребенок, сыгравший фортепьянный этюд.

Гриффин поморщился.

– Послушайте, Картер, для вас это, может быть, шуточки, но смерть президента – вопрос государственной важности.

– От чего именно умер президент?

Агенты переглянулись, и Старлинг ответил:

– Причина не определена. Три врача сходятся на том, что это был апоплексический удар, однако вскрытие не производилось.

– Почему? – спросил Картер.

Гриффин ответил:

– Здесь вопросы задаем мы. Возможно, сыграло свою роль и то, что усталому человеку пришлось целый вечер лазить по канату.

Лицо Картера разгладилось.

– Мистер Гриффин, для меня это отнюдь не шуточки. Я зарабатываю на жизнь благодаря тому, что не раскрываю свои фокусы. Однако если вам будет легче… с того момента, как президент встал из-за карточного стола, его трюки исполнял мой переодетый ассистент. Президент прятался до той секунды, когда я дал Малышу команду притвориться мертвым. Президенту не пришлось напрягаться, и, уверяю, я никак не связан с его смертью.

– Тогда почему вы сбежали, Картер? – спросил Гриффин.

– Но вы же видите, что я не сбежал. Уловка с «Геркулесом» была нужна, чтобы разгневанный народ не вздернул меня на сук. Я рассчитывал, что Секретная служба меня найдет, и не ошибся, – заключил он с ноткой гордости за агентов. – Вы еще что-нибудь хотите спросить?

– Мы скажем, когда соберемся уйти, приятель, – угрожающе произнес Гриффин и тут увидел краем глаза, что Старлинг уже закрыл блокнот. – О'кей, – проговорил Гриффин без прежнего апломба, – уходим. Не уезжайте из города. Возможно, нам потребуется задать еще вопросы.

Картер кивнул, словно признавая, что в жизни каждого человека бывают мелкие неприятности, отчего Гриффину захотелось двинуть ему в морду.

Картер проводил агентов до двери. Гриффин начал спускаться по ступеням и уже добрался до первой площадки, когда услышал сзади голос Стерлинга. Полковник просил его подождать. Гриффин остановился и поднял глаза. Футах в пятидесяти выше стояли начальник и подозреваемый, в свою очередь глядя на Гриффина. Он похлопал по перилам, чувствуя, как отдается вибрация, потом, смирившись с тем, что обо всём важном говорят без него, повернулся к озеру.

В первые секунды Старлинг молчал, оценивая собеседника, потом обратился к Картеру:

– Какой у вас интересный сад!

По обеим сторонам лестницы росли цветы в ящиках, кусты жасмина и жимолости. Картер указал на несколько высоких растений:

– Это тайский базилик, а это – кинза, но она ушла в цветы, так что будет кориандр. Из всех поездок я привожу семена – на радость повару.

– Фотография в гостиной… ваша жена?

– Жена… покойная. Я – вдовец, – коротко сказал Картер.

– Простите. – Старлинг растер лист мяты, поднес его к носу и закрыл глаза.

Картер заговорил:

– У президента были неприятности?

– Смотря что под этим подразумевать, – произнес Старлинг, снова открывая глаза. – Вы что-то заметили?

Иллюзионист пожал плечами.

– Я провел с президентом лишь пять минут. – Он устремил взгляд на озеро. Над водою лениво кружил пеликан. – У нас, у фокусников, странная жизнь. Я встречался с президентами, королями, премьер-министрами и несколькими восточными деспотами. Почти все хотели знать, как я выполняю свои трюки, или показать мне карточные фокусы, которым научились в детстве. Мое дело улыбаться и восклицать: «Превосходно!». Впрочем, это не такая плохая профессия, если не ввязываться в свары о том, кто какой номер придумал.

У Старлинга были очень маленькие глаза. Когда они устремлялись на кого-то, у собеседника возникало впечатление, что его взяли на мушку.

– Понимаю. Вы сами создали завораживающую программу.

– Спасибо.

– В качестве восхищенного зрителя, сэр, я хотел бы задать вопрос и надеюсь, он не покажется вам грубым. Не мог ли я прежде видеть какие-то ваши трюки?

– Так, как я их показываю – нет.

– Значит, вы сами их придумали?

Внимание Картера вновь привлекло что-то интересное за плечом Старлинга – на этот раз огромный подсолнух.

Старлинг продолжил:

– Потому что Тёрстон[2] – я имел счастье присутствовать на его выступлении – тоже демонстрирует трюк с индийским канатом. А несколько лет назад я видел Голдина,[3] и у него тоже были два факира. Может быть, какие-то из ваших номеров…

– Нет, – резко отвечал Картер. – Вообще-то, полковник Старлинг, практически все иллюзии придуманы давным-давно. Дело в том, как их преподнести.

Старлинг не ответил – иногда полезнее промолчать.

– Другими словами, я не изобрел сахар и муку, но пеку вполне съедобный пирог.

– Значит, коллеги так же уважают вас за качество исполнения, как и тех иллюзионистов, которые придумывают собственные номера, – простодушно произнес Старлинг.

Картер сложил руки на груди, улыбнулся и подмигнул.